Людмила Феррис: Жизнь в стеклянном доме

— Вы наблюдали за депутатом Пестеревым, — обратилась Сокольская к Наташе.

— Нет, ни за кем я не наблюдала. Я на работе была, с редакционным заданием, сделать репортаж о внеочередной сессии горсовета. Пестерева видела со спины. Сегодня с ним не общалась. Зашла в зал, когда сессия уже началась.

— Не заметили чего-то необычного?

— Разве что пикетчиков много. — Наташе хотелось помочь женщине. Надо искать, кто его отравил, — но это вслух она сказать не может. А то придется объясняться потом, откуда она, журналист Петрова, обладает столь конфиденциальной информацией об отравлении.

Уже вечером она набрала телефон знакомой Рогалина — «Олечки Николавны».

— Здравствуйте. Это Наташа Петрова, я с депутатом Рогалиным к вам приходила. Могу я узнать о здоровье Пестерева?

— А вы ему кто?

— Я всему городу Угорску журналист местного телевидения.

— Как журналисту вам надо к главврачу. Но раз вы приходили с моим кузеном Димой, скажу, что состояние больного стабильно тяжелое. Мы предполагаем, что депутат был отравлен глюкозидом наперстянки, у нас недавно был похожий случай. Это всего лишь предположение. Но это не для прессы, Наташа, только для вас.

— Спасибо, Оля.

— Дня через три, думаю, ему будет легче. Возможно, из реанимации его переведут. Звоните. Я ваши материалы по телевизору смотрю, вы мне нравитесь своей искренностью. Уж не подведите меня. Еще раз повторюсь, информация не для прессы.

— Я ничего не понимаю про яд. Какие-то тайны, отравления, как во Франции при Людовиках, — растерянно прошептала Наталья.

— Вы не переживайте, воздействие яда на человека зависит еще от его организма. У вашего депутата организм крепкий, сибирский. — И «Олечка Николавна» отключила трубку.

— Что же теперь будет? — Наталью обуяла паника.

— Во-первых, надо успокоиться, во-вторых, изучить обстоятельства происшествия. Для начала найду в Интернете, что это за яд такой, откуда он появился — и думай, думай, Петрова, кому Пестерев так понадобился. Убить его хотели или испугать? А может, просто «задвинуть» его выступление на сессии? Кто и когда угостил его этой наперстянкой? — Она пошла к компьютеру.

На просторах Интернета о глюкозиде наперстянки нашлось аж сорок пять тысяч ссылок, включая картинки. Оказалось, это род травянистых растений, принадлежащих семейству подорожниковых. Вещество дигиталис, выделенное из наперстянки, — препарат для лечения сердечной недостаточности, при передозировке он является опасным ядом. Распространена наперстянка в Средиземноморье, а называется так потому, что соцветие у нее в форме венчика. К этому добавлено, что стебли у нее жесткие, высокие, листья цельнокрайные, острые, цветки неправильные, чаще крупные, желтые, пурпурные, рыжеватые. Вот как-то так. Растет себе на просторах рыжий цветочек, не подозревая, что в нем копится и зреет яд, смертельный для человека.

— Почему природа решила так отыграться на венчике? Как он попал к Сергею? — Ни на один вопрос ответа пока не находилось.

— Раз ему ничего не угрожает, можно передохнуть. Завтра, обо всем буду думать — завтра. Контакты, встречи последних дней. Думаю, что Сергей сам мне поможет это восстановить. — Она успокоилась, и тут зазвонил телефон. Его табло моргало и высвечивало имя «Светка».

Женщина должна всегда оставаться женщиной, даже тогда, когда ей кажется, что нет для этого никакой возможности. Мужчины неизменно ценят женщину домовитую, знающую наизусть сотни рецептов приготовления борща и пельменей, терпеливую, мужа по пустякам не терзающую. Женщина не должна требовать денег и обращать внимание, когда он провожает взглядом проходящие мимо стройные ножки. Наташа понимала, что далека от мужского идеала и лучше бы ей научиться вывязывать красивые узоры крючком и увлекаться целительными методиками, не спорить с мужем Димой о политике и продолжать делать вид, что у них замечательная семья. Она и так старалась делать это настолько долгое время, изо всех сил совмещая дом и работу, что отказывалась от интересных съемок и материалов. Ее коллега и партнер по телевидению оператор Саша Штерн тонко подметил:

— У тебя, Наташка, нет душевного равновесия, ты все время качаешься, как маятник, между домом и работой.

Она промолчала, это было обидной правдой.

— Найди у себя кнопку переключения «работа — дом». Иначе зайдешь в тупик.

— Быть или не быть — таков вопрос?! — ответила она шекспировской фразой. — Выбор делает каждый. Я стараюсь, Саша!