Дарья Калинина - Детектив на море

Прибывший на шлюпке по-братски обнял его, они негромко засмеялись, и тут Аните вздумалось наконец выступить на сцену. Она встала, стряхнула песчинки и направилась к этим двоим. Алекс не получил распоряжений, но он и так знал, что делать, – с револьвером на изготовку он сопровождал ее в качестве верного телохранителя.

– Добрый вечер, сеньоры! – приветливо произнесла Анита. – Отличная погода, не правда ли?

Лицо мсье Гаше исказилось, он сунул руку под куртку, а гребцы в шлюпке зашевелились, сверкнули вынутые из-под скамеек ружья. Казалось, вот-вот прозвучит сакраментальное «Измена!» и дружный залп скосит непрошеных свидетелей.

Но Анита, ничуть не оробев, устремила взгляд на незнакомца в плаще, словно знала, что он здесь главный и от его слова зависит дальнейшее развитие событий.

– Прикажите своим людям убрать оружие. Вы же не разбойник.

Незнакомцу было лет сорок. Широкий лоб, плавно переходящий в залысину, курчавая борода. Под плащом угадывался военный мундир, на котором Максимов разглядел эмблему франкмасонов – треугольник со зрачком: точно такую, как на запонках у господина Гаше.

– Вы меня знаете? – спросил приезжий не с тревогой, а скорее с любопытством.

– Конечно. Лет десять назад ваши портреты висели на столбах с припиской «Разыскивается приговоренный к виселице». А нынче вы – национальный герой. – Анита склонилась перед ним. – Мое почтение, сеньор Джузеппе. Когда я вас узнала, то поняла, что можно обратиться без экивоков. Вы с вашим благородством не допустите, чтобы нас застрелили.

– Джузеппе? – У Максимова отвисла челюсть, и он опустил револьвер. – Гарибальди?

Теперь-то и он признал этого человека, наделавшего шуму не только в родной Италии, но и далеко за ее пределами, вплоть до Уругвая и Североамериканских Штатов.

– К вашим услугам, – поклонился тот. – А теперь позвольте спросить, кто вы такие и как здесь оказались в этот неурочный час?

Анита представила себя и Алекса, после чего повернулась к господину Гаше:

– А как ваше имя? Ведь мсье Гаше из Перпиньяна в природе не существует. Я нарочно сделала запрос – в этом уважаемом городе никто и слыхом не слыхивал ни о вас, ни о ваших так называемых компаньонах.

– Вас подослали жандармы? – прошипел тот, сжимая рукоять тяжелого американского «кольта», который давно пустил бы в ход, если б получил на то санкцию всесильного сеньора Джузеппе.

– Мы обыкновенные путешественники. Но я люблю разгадывать маленькие шарады, а ваша привлекла меня своей необычностью.

– Как же вы ее разгадали? Вам кто-то меня выдал?

– Нет, что вы! Я сопоставила факты, только и всего… Мы не видели никого из ваших компаньонов, и я задала себе вопрос: а существовали ли они в реальности? Про первого мы узнали с ваших слов, от второго остались только накидка и фотографическая камера. Но накидку вы могли бросить заранее, а вспышку на скале легко устроить при помощи химических веществ с замедленной реакцией. Что касается Жоржа, который будто бы снял номер в гостинице… Это были вы сами, только в гриме. Все, что от вас потребовалось, – запереть дверь и выбраться через окно. Несложный трюк, вы его проделывали и после.

– Но пятно от кислоты на полу! – напомнил Максимов. – И главное – череп!

– Череп принадлежал человеку не нашей эпохи, Алекс. Я обратила на это внимание и чуть погодя поинтересовалась у аптекаря, не пропадал ли из его домашнего музея аналогичный экспонат. Он подтвердил. К слову, череп ему вернули в жандармерии, правда, он изрядно попорчен кислотой… Так что все это не более чем инсценировки, устроенные господином Гаше для нас и легковерных жителей деревни.

– Но как ему удалось проникнуть в дом аптекаря и найти нужное? – допытывался Алекс. После затянувшегося неведения он дорвался до расспросов и собирался уяснить для себя все тонкости.

– У меня есть гипотеза. Она построена на сходстве глаз, лицевых углов, отдельных жестов… – Анита снова вперила взор в мсье Гаше, или как там его звали. – Вы и есть сбежавший сын аптекаря, не так ли? Многолетняя разлука, немного маскарада, и в деревне вас не распознали.

– Вижу, вам известно все, – процедил мсье сквозь зубы. – Поразительная проницательность! Я бы сказал, пронырливость…

– Но-но! – Максимов пригрозил ему револьвером. – Поделикатнее, сударь! С трех шагов я не промажу.

– Труднее всего было раскрыть фокус с записками, – продолжала Анита. – Но я подумала вот о чем. Захудалая приграничная деревенька. Писем почти никто не пишет, почтовые служащие отвыкли от работы. И вдруг – целый вал корреспонденции, причем с одинаковым содержанием. Если цензор поначалу и просматривал эту галиматью – точки, черточки, квадратики, – то впоследствии махнул рукой. Я сама это видела на днях… В них никто не вглядывался, не изучал досконально. А между тем они очень важны.