Яна Темиз - Рай на земле

Он замялся, но решительно продолжил.

– Правда, Айсель не любит подобных маленьких ресторанчиков, поэтому я здесь давно не был. Ей нужно, чтобы в вечернем платье, и чтобы много народу, и вообще весь этот показной шик… а вот и наша рыба, вы такой в жизни не ели, ручаюсь!

Такой рыбы они действительно не ели.

Или это просто соединилось все то, что делает в наших глазах прекрасной любую вещь: хорошее настроение, желание видеть во всем только хорошее, ощущение временного, мгновенного и такого желанного счастья? И, разумеется, легкое вино, тенистая прохлада с ароматом цветов и моря, лазурно-зеленая красота и белоснежная скатерть… а может быть, рыба, и правда, была очень свежей и вкусной.

А потом был Аспендос.

Как Энвер и обещал, они добрались туда, когда солнце уже клонилось к западу и появилась надежда, что зной вот-вот спадет. Группы туристов, увешанных фотоаппаратами, шляпами и бутылками воды, в основном, двигались уже к своим автобусам, завершив обязательную церемонию осмотра местной достопримечательности. Гиды, предвкушая конец рабочего дня, устало, но деловито и вдохновенно помахивали табличками и флажками.

Оставшись в машине, Вера и Елена Георгиевна не без удивления наблюдали за странными манипуляциями Энвера: он остановился около билетной кассы и вел какой-то бурный, увлеченный разговор с продавцом билетов.

– О чем это они? – тихонько спросила Елена Георгиевна, видя, что неслышная им, но, похоже, шумная беседа больше напоминает ссору. – Какие-то проблемы? Может, мы слишком поздно?

– Да нет, вон же написано «до 19.00».

Между тем Энвер, с которого они не спускали глаз, и билетер, кажется, пришли к полному и абсолютному консенсусу, сопровождавшемуся хохотом, похлопыванием друг друга по плечу и завершившемуся дружеским рукопожатием.

– Сколько эмоций ради билетов! – не удержалась Елена Георгиевна. – Непременно заставлю его объяснить, в чем было дело.

Энвер и не возражал.

– Здесь для иностранцев очень дорогие билеты, – смеясь, сказал он, когда они уже прошли мимо улыбавшегося им, как родным, билетера. – Вот мы и обсудили несправедливость этого правила, еще кое-что… насчет футбола, вы не поймете… в конце концов, вот прошли бесплатно! Дело не в цене, – быстро пояснил он, – а просто в принципе! Захотелось попробовать!

– Как же вам это удалось? Разве можно торговаться в музее?! И вообще, мы могли бы заплатить, это неудобно…

– Вам, русским, всегда все… неудобно! Я тоже мог заплатить! Хоть за десять билетов! Но зачем, если можно не платить?

– Что же ты ему наговорил?

– Правду! Сказал, что привез иностранных гостей, но одна из них пенсионерка – sorry, миссис Елена, у нас на пенсию рано выходят! А другая – учительница. Вот и все.

– И что? – почти в один голос спросили ничего не понявшие женщины.

– А пенсионеры и учителя проходят в музеи бесплатно!

– Но у нас же нет никаких документов!

– Ну и что? Я ему сказал – а он поверил. Вы же в Турции, здесь все возможно!

– Это называется «Кадры решают все!» – был такой лозунг в свое время, – сказала Елена Георгиевна. – Значит, вы купили только один билет?

– Ни одного, – по-мальчишески засмеялся Энвер.

– Но ты же не пенсионер и не учитель! Или ты теперь его лучший друг и тебе все можно?

– Почти. Я сказал ему, что вожу сюда иностранных гостей каждый год и мне самому эти развалины осточертели. Глаза бы мои их не видели, и смотреть я на них не собираюсь! Но не могу же я отпустить двух женщин – одних! В Турции это, знаете ли, довод!

– Тогда закрывай глаза и ни на что не смотри, раз не заплатил! Ну и страна, чудеса просто, – смеялись Елена Георгиевна и Вера, приближаясь к огромному античному амфитеатру. – А представьте, у нас где-нибудь в Кремле или в Третьяковке!.. Я, мол, пройду, но на картины смотреть не стану!

– Значит, так, друзья мои, – Елена Георгиевна посмотрела на часы. – Раз уж мне выпала такая удача, я хочу побродить по всему этому одна. Хорошо? Вы быстрые, молодые, а я потихоньку сама похожу, все осмотрю, помечтаю. Давайте через час встретимся вот у этого плана, договорились?

Было понятно, что все это лишь предлог, чтобы оставить их наедине, но ни Вера, ни Энвер не возражали.

Потом ни она, ни он не могли вспомнить ничего из того, что положено помнить прилежному туристу, посетившему Аспендос. Или воспоминание – не самая сильная способность души нашей?..

Но ни она, ни он долго еще не могли забыть неприятный звук телефона, нарушивший все очарование этого античного вечера. Он сорвал несколько тонких перистых листочков с какого-то дерева и, смяв их в ладони, поднес к ее лицу: