Вероника Трифонова - Ограниченная территория

Мне её жаль, но я ничем не могу помочь. Остаётся только надеяться, что участь, уготованная ей, окажется не слишком мучительной и смерть заберёт её быстрее, чем над ней успеют вдоволь поиздеваться.

За эти два дня она кричала ещё четыре раза: вчера и позавчера – в обед и вечером. Я чувствовала себя так, будто нахожусь рядом, и душа моя изнывала от боли. Я плакала и зажимала руками уши, но очередной её крик нельзя было предугадать. Тогда я шла в санузел, где включала воду, и сидела на душевом поддоне столько времени, сколько могла выдержать, стараясь при этом непредставлять, какие ужасы творят с несчастной прямо за этой стенкой. Такое поведение отчасти походило на трусость и малодушие, и мне было стыдно. Но той частью коры головного мозга, отвечающей за рациональное мышление, я понимала, что сделать что-то для этой женщины мне не представлялось возможным.

Помимо ужаса и чувства жалости к ней, я испытывала… нет, не облегчение. Чувство, сродное тому, что испытывают друг к другу ученики на уроке особо злого и несправедливого учителя. «Мы в сущем кошмаре, но терпим его вместе, и коллективный дух нас бодрит». Правда, в данной ситуации связь эта была односторонней – о моём существовании соседка по несчастью пока что могла только подозревать. Иногда мне хотелось ей что-нибудь крикнуть, но каждый раз эта идея теряла смысл, едва я решалась открыть рот. И мне оставалось вновь и вновь слушать тишину, надеясь, что с женщиной пока всё хорошо. Я хотела, чтоб к ней не притрагивались как можно дольше, и понимала, что теперь моё душевное состояние будет зависеть, в том числе и от того, что происходит за стеной.

Этот ублюдок был прав. Избавиться от привязанности к кому-то – не в моей власти. Сложнее для меня только её не приобретать.

Теперь я была не одна.

Но я и так не одна!

Снова шевеление. А сразу за ним – слабый, но уже различимый толчок.

Я взглянула на контейнеры с завтраком у двери. Уже долгое время я не притрагивалась к ним раньше, чем через три часа, зная, что вид еды лишь усугубит моё плохое самочувствие. Однако сейчас я подумала, что справлюсь.

Подойдя к двери, я сразу же разглядела обёрнутую пищевой плёнкой пластиковую подложку, в которой покоилось филе слабосолёной форели. От одного вида некогда любимого лакомства на меня накатила дурнота. Глубоко выдохнув, я медленно отошла к кровати и села на неё, стараясь прийти в себя.

Всё больше не будет как прежде. Теперь мне придётся это принять.

То, чего я так долго боялась признать, стало для меня, наконец, очевиднее, чем когда-либо.

Я не могу видеть, как меняется внешний мир в связи со сменой времён года и погодных условий. Но за одной последовательностью изменений наблюдать мне всё-таки суждено.

Той, которая происходит уже внутри меня.

Я посмотрела на свою белую комбинацию одежды. Теперь штаны и футболка отнюдь не болтались на мне свободно, но пока что я в них влезала.

Положив ладонь на округлившийся живот, я вновь почувствовала изнутри небольшой толчок. Вновь, как в первый раз неделю назад, я с восторгом и страхом подумала, что это – самоенеобычное ощущение в моей жизни.

От разнообразия кухонной утвари уже разбегались глаза, однако ни один из представленных на сайте вариантов кофеварки не подходил на роль достойного презента начальнику. Вздохнув, я перехватила телефон поудобнее и открыла сайт следующего магазина. Взору моего вновь предстали модели, цвета которых варьировались от чёрного до металлически-серого.

Проигнорировав варианты с низкими ценами, я сразу перешла к тем, стоимость которых начиналась от пятнадцати тысяч рублей. Не спеша я водила пальцем по сенсорному экрану,тщательно рассматривая агрегаты и читая характеристики понравившихся. Надеюсь, тут я что-нибудь выберу.

Послышала грохот. Оторвавшись от экрана, я увидела, что наша младшая лаборантка Зина уронила чайник. На моё предложение помощи кудрявая светловолосая девушка спешно заверила меня, что всё в порядке, подобрала упавшую посудину и принялась вытирать лужу. Её коллега по званию, худая темноволосая Оксана со стрижкой каре, сидя за обеденным столом, выуживала из целлофанового мешка ленты для упаковки подарков и сортировала их по цветам. Третья сотрудница, Майя, сидела на кресле у окна и, пододвинув к себе журнальный столик, сосредоточенно рисовала плакат. Тёмно-русые волосы то и дело падали ей на лицо.

Увиденное помогало мне поднять командный дух и почувствовать атмосферу грядущего праздника – всё, на что мне сейчас нужно было настроиться. Именно поэтому я вместо того, чтобы пойти к себе кабинет, решила заняться выбором подарка Гаврилюку в комнате отдыха среди остальных. Может, роль сыграло и то, что одной мне сейчас было скучно.