Алексей Биргер - Игра с джокером

— Как по-твоему?..

— Я не знаю, — ответил полковник, перебив Андрея. — Случайность это, связано это с нашими делами или с какими другими…

— Мариночка, сделай кофе нам и нашему гостю, — сказал в переговорник Игорь.

— Это было бы неплохо… — кивнул Федор. — А я сейчас вылетаю назад в Самару. Буду на месте разбираться. Мне все-таки кажется, что это достаточно мелкая шваль, мать ее!.. Местные мужички, которые на миллион готовы спалить, чтобы их на уворованную копейку не посадили!

— «Мужички, богоносцы достоевские, опять красного петуха пустили, просипел Мышлаевский. Оттаявшие матерные слова запрыгали по комнате», — на память процитировал Андрей из «Белой гвардии» Булгакова.

Как выяснилось к его удивлению, полковник читал эту вещь. Впрочем, Андрей уже потихоньку переставал удивляться неожиданностям, открывавшимся в полковнике.

— Все точно, кроме одного, — кивнул полковник. — Не понимаю, почему взяли за традицию называть поджоги «красным петухом». Лучше уж «черным» цвета мрака и мрази, цвета дыма и пепла, которых всегда больше, чем огня. А красный петух — это боевой, хороший, вот как мой старик!.. Ну, да ладно. Мне из этого булгаковского романа больше другое место нравится. Помните, четыре составляющих мечты каждого мужика? «Чтобы из города в деревню всю мануфактуру привозили, чтобы из деревни в город ничего не отдавать, чтобы в каждой деревне был пулемет, и чтоб никакой власти!» Вот так. Мечта всей современной «братвы», всех этих местных «хозяев». И ведь добились своего, гады! Вся Россия на этакие деревни поделена, где есть только пулеметы и нет никакой власти! И за то, чтоб только брать и ничего не отдавать, чтобы кроме их пулеметов другого прокурора и адвоката не было, они на все пойдут! Будут и поджигать, и резать, и на чужое горе плевать… И чем мельче такая шпана, тем она «отмороженней». У меня лучшие ребята гибнут, на одном энтузиазме под пули лезут, на нищенских зарплатах сидя, а я им уже в глаза глядеть не могу, потому что получается, что вроде как я их зря на смерть гоню, в этом вселенском бардаке, где все наши попытки бандитов под ноготь прижать, чтобы людям легче дышалось — что капля в море!.. — полковника прорвало, и теперь он, выговорившись, резко замолк и сидел, тяжело дыша.

Марина принесла кофе и удалилась.

— Ну, не так все плохо, — заметил Игорь. — Все равно, людей-то мы спасаем. Грибовы просили тебе большую благодарность передать… Кстати, московского подельника Сизовых взяли?

— Взяли, — кивнул полковник. — А вам, надо полагать, не только благодарность перепала…

— Не только, — кивнул Игорь. Всего Грибовы уплатили компаньонам десять тысяч долларов.

— Ну, значит, будет на то, чтобы новорожденную нормально растить, усмехнулся полковник.

У Игоря и Натальи родилась дочка, и уже решили назвать её Анной, в честь бабушки.

— Они и о тебе спрашивали, не нужно ли чего тебе и твоим ребятам, сообщил Игорь.

— Ну, передай им, что это на их усмотрение, — проворчал полковник. Отказываться не будем, но пусть не напрягаются…

— И все-таки, какие данные за то, что пожар может быть связан с нашим делом? — поинтересовался Андрей.

— Ну, прежде всего то, что наше дело нас на самые верха вывело, на очень мощных людей, — задумчиво проговорил полковник. — Это во-первых. Во-вторых, все наши свидетели погибли. И Бурашин, и другие… Нет, в списках погибших их не ищите, они не попадут в число этих пятидесяти с лишним человек. Ведь мы скрывали, что держим их в здании областного ГУВД, и официально они там как бы не находились. Но ведь слухом земля полнится. И, в-третьих… Мне обещали добраться до старых архивов, но не раньше десятого… Теперь никогда не доберутся.

— Проверить насчет Богомола? — спросил Игорь, который уже все знал от Андрея.

— Да. Была ли среди девушек, тайно отобранных для спецподготовки, некая Люда Венгерова… Теперь мы этого никогда не узнаем. Правда, есть тут один интересный момент… Видите ли, Повар курировал в свое время отдел прогнозов — «модельный» отдел, как мы его называли.

— Что это такое? — спросил Андрей. А Игорь кивнул. Он знал, о чем идет речь.

— Отдел, который занимался просчитыванием различных вариантов развития общества при самых необычных поворотах. Так сказать, день и ночь играл в компьютерные игры. Вот только результаты этих игр докладывались по начальству. Могли взять самую неожиданную модель. Например, во всем государстве разом исчезают фотопроявочные лаборатории — к чему это приведет? Для них не было запретных тем. Например, ещё тогда, когда даже заикаться о том, что СССР может когда-нибудь рухнуть, было заказано под страхом, так сказать, смертной казни, они просчитывали модель развития событий при распаде Советского Союза и смене идеологии, при самых разных исходных данных. Тогда это считалось чисто теоретическим. Умствованием, так сказать. Но для их «умствований» табу не существовало.