Татьяна Гармаш-Роффе - Арка Купидона

А пока они жили вместе, как муж с женой. И вскоре, за десять дней до свадьбы, она сказала, что беременна. И тест показала. Он не верил такой удаче: сразу и жена, и ребенок! Сразу, одним махом, семья! Он уже почти перестал мечтать о ней…

Этьен завалил Анжелику подарками. Не отказывал ни в чем. Украшения? Пожалуйста! Бутики? Вперед! В спортзал? Ради бога! Бассейн, массаж, косметолог, диетолог – да что угодно! Она была его божеством, его счастьем, которого он ждал всю жизнь.

И вдруг…

…Он уже представил Анжелику друзьям (строго говоря, их у него не было – так, приятели), которых собирался пригласить на скромную свадьбу. У мужчин горели глаза, когда они смотрели на его маленькую прелестницу, и ему хотелось смеяться вслух: я вас сделал, а, мужики?! Вы шептались за моей спиной – мол, старый я холостяк и у меня наверняка проблемы, то ли с головой, то ли в трусах. А вот, накось-выкуси, я выиграл самый крутой приз!

Ну а женщины, натурально, кривили губы, и ядовитое облачко шепота плыло по его гостиной: «вульгарна, нет вкуса, слишком себя выставляет», тра-та-та…

Поэтому, когда одна из них, Магали, позвонила ему и сообщила, что видела его невесту в спорткомплексе с молодым мужчиной в весьма двусмысленной ситуации, Этьен ей не поверил.

– Ты отупел от любви, приятель, – хмыкнула Магали. – Но я не хочу, чтобы ты приобрел рога еще до женитьбы. Сам представляешь, как все наши будут над тобой издеваться. Сейчас они пускают слюни от зависти и будут счастливы, если ты облажаешься. Давай так: поезжай туда и собственными глазами посмотри. Она не особо шифруется: думает, что знакомых там нет, прятаться не от кого. И то правда, я почти случайно туда сегодня поехала. Вдруг подумала: что же я абонемент оплачиваю, а ходить не хожу. Надо хоть иногда… Короче, мужчина в спорткомплексе тренер. Какой именно, не знаю. Там и тренажерный зал, и фитнесс, и бассейн с гимнастикой. Но ты его опознаешь без труда: высокий мускулистый блондин. И, кажется, русский. По крайней мере, мне послышалось, что говорили они между собой по-русски. Когда войдешь, посмотри направо: там, возле лифтов, есть что-то вроде портика, за которым коридор. Так вот, я их видела за одной из колонн этого портика… И знай, Этьен: я никому об этом не расскажу. Реши проблему, как считаешь нужным, а на мое молчание можешь положиться.

Этьен онемел от услышанного. Судя по голосу приятельницы, усталому и грустному – не злорадному, нет, – она говорила правду. Он выдавил из пересохшего горла «Спасибо, Магали» и отключился.

На следующий же день Этьен поехал в спорткомплекс. И увидел. До портика даже не пришлось идти: Анжелика целовалась с блондином прямо у входа в комплекс. И целовалась так, что сомнений в природе их отношений не оставалось.

Ему, Этьену, Анжелика говорила, что он прекрасен. Что любит его тело. Он был мелковат и худоват – такой не слишком свежий тридцатидевятилетний пацан – и никогда не считал себя физически привлекательным; но она убедила его. Когда любишь человека, говорила она, любишь в нем все. Даже его недостатки. И Этьен поражался глубине этой мысли.

И еще она говорила, что влюблена в его душу. Благородную, редкую, возвышенную. Потому что для русской женщины, воспитанной на великой русской литературе, нет ничего важнее души. И он снова ей верил.

А у этого, с бицепсами, в теле вовсе не было места, где помещается душа. Там все мясом заросло. Но с ним она целовалась на глазах у всех посетителей спорткомплекса… Беременная ребенком Этьена… За неделю до их свадьбы…

Или ребенок от этого мясного теленка?!

Он крадучись вернулся к своей машине. Она его не заметила.

Он спрашивал себя: куда ушла ее любовь, почему, отчего?

И когда?! Когда Анжелика успела его, Этьена, разлюбить?!

Ведь надо сначала одного разлюбить, чтобы потом другого полюбить… Ведь так?

Он промучился пару дней, пока неожиданно не осознал: да все куда проще! Она его, Этьена, никогда не любила.

Никогда.

Она ему лгала. Умело, искренне, красиво. У нее редкий талант лгуньи. Наверняка использовала его в жизни уже не раз…

Он отменил свадьбу. Выставил Анжелику из дома и сказал, чтобы забыла его адрес и телефон.

Она все-таки звонила. Плакала. Что-то плела – мол, он все неправильно понял.

Но что можно понять неправильно, когда мужчина и женщина втягивают губы друг друга? Счесть дружеским поцелуем?

Ту гору мускулов она, возможно, тоже не любила, но это Этьену было до фени. Он ей так и сказал. Дело не в ревности, сказал он, а во лжи.