Джон Эдгар Уэйн Персиваль - Элиас Вальтер Аргентайл

– И как именно вы помогли ему?

– Я стала человеком, одобрившим тот путь, ту любовь, выбранную Элиасом. Частенько людям нужен кто-то, кто скажет им «да». Как бы разрешит им действовать. Я стала тем человеком для Аргентайла.

– Хорошо, тогда ответьте мне на такой вопрос. Вам известно, почему Аргентайл совершил самоубийство?

– Самоубийство?! – женщина подавилась дымом от сигарет. – Руфало, – обратилась она по имени к журналисту, слегка покашливая, – это не было самоубийство, это – убийство! – уверенно заявила Элен.

– И почему вы считаете это убийством? Следствие установило…

– Те, кто занимался этим делом, тупые козлы, – женщина не на шутку разозлилась, – Элиас не самоубийца. У него были семья, друзья, любимое дело и столько незавершенных проектов. Зачем обрывать свою жизнь, если ты стремишься жить? Ради внимания? – Элен потушила сигариллу. – Боже, это глупо. Его спровоцировали, заставили умереть. Я хорошо знаю, в окружении Элиаса находились люди, готовые лично застрелить его, так сильно он раздражал их.

– Чем он заслужил такое отношение?

– Зависть портит людей! Многие спать спокойно не могли, завидуя тому, как он всего легко добивается и получает, – женщина сделала паузу. – Конечно, это не было легко, но откуда знать об этом людям. Завидовать и сидеть дома проще.

– Тут вы правы. Но вы сказали, что на него давили. Кто на него оказывал такое влияние?

– На него оказывалось психологическое давление со стороны родителей, из-за чего в последние месяцы, перед смертью, он с ними почти никак не поддерживал связь. Общество, нависшая слава, жизнь с Марком – это все и раздавило парня. Марк всячески ему пытался помочь, но увы…

– Неужели слава может довести тебя до смерти? Как это понимать, вообще? – Ридель не совсем улавливал мысль, которую ему пыталась донести Элен.

– Изначально весь мир не знал в лицо парня с именем Элиас Вальтер Аргентайл. Его работа покорила общество, они обезумели, пытались найти автора, но Аргентайл скрывал свою личность. Потом приперлись эти агенты из издательства и начали давить на него. Видите ли, на них оказывали влияние критики, считавшие, что под псевдонимом Элиас Аргентайл трудится несколько авторов. К тому же если автор будет сам лично представлять свои работы, это принесет больше выручки и популярности.

– Жадность издательств – давняя проблема… – Ридель знал, о чем говорил. – Порой это и впрямь губит…

– Элиаса убили все те, кто дергал парня, пытался им управлять, завидовал ему, старался заработать на нем. Тут самоубийством даже не пахнет, нет, его довели до самоубийства путем всяких психологических манипуляций и принуждений… а может, и физических тоже…

– Элен, может быть, Элиас упоминал что-то неординарное, странное, что могло вызвать у вас подозрение, настороженность?

– Руфало, вся жизнь Аргентайла – сплошная странная история, ее понять на трезвую голову нельзя. Элиас был человеком, но настолько неземным, настолько удивительным. Мне его не хватает, – Элен посмотрела на Риделя своими карими глазами, – нам всем его не хватает, особенно Марку. Смерть Аргентайла – трагедия, и ее допустило наше общество. Его кровь на руках каждого, кто хоть как-то надавил на него, посодействовал его кончине, – женщина убрала портсигар в сумочку.

– И в завершение хочу спросить. Элиас мог спланировать свое убийство? – вопрос Риделю пришел на ум в самый последний момент.

– Бред! – женщина резко отреагировала на такое предположение. – Элиас никогда бы не пошел на это. Все, кто считает, что он совершил самоубийство, – тупые никчемные людишки! – Элен выдохнула. – Мне пора, рада была пообщаться!

Ридель не успел с ней попрощаться. Женщина быстро ушла из ресторана. Журналист остался за столом один со своим диктофоном и блокнотом. Полностью погруженный в услышанное об Элиасе В. Аргентайле.

Жизнь состоит не из времени, а из моментов.

Агацарский

Элиас Аргентайл прибыл в Штутгарт глубокой ночью. Шел дождь. Все сильнее ощущалась осень, бравшая бразды правления в свои руки. Листья желтели, лужи становились больше и плохо высыхали. Небо хмурилось и наполнялось серыми тонами, превращая жизнь людей в черно-белое кино, которое наблюдал каждый в Штутгарте. Осень – логическое завершение пути, а впереди чистый лист белой бумаги.

Аргентайл видел в этом знамение. Сама природа старалась смыть его следы, смыть прошлое, в которое Элиас не желал возвращаться. Молодой человек был беженцем в чужой стране. Прозвучит странно, но именно сейчас, предоставленный на благосклонность судьбы, Аргентайл чувствовал себя собой. Получил возможность строить свою жизнь осознанно.