Николай Юрконенко - Белый олень. Часть 2. Стюардесса

– Это что же получается: ему, мне, другим прочим надо противозаконно приобретать оружие и постоянно таскать с собой?

– А хотя бы и так! – Хомяков зло сверкнул газами. – Пусть противозаконно, но зато уж если настанет минута: жить или умереть, то отдать жизнь подороже! Одного-другого бандюка с собой прихватить. Это и нам, «уголовке», на руку! Меньше возни по розыску. И вот приехал бы я, к примеру, на такое место преступления и увидел, что валяется, скажем, застреленный Вася Ферзь. А я-то знаю, что на нём только доказанных «мокру'х» с пяток, а недоказанных ещё больше, то вот что я сделал бы…

– Что? – Сергей во все глаза смотрел на Хомякова, припоминая характеристику, высказанную Раисой Павловной Коробовой: «Несколько развязный молодой человек!» Нет, дорогая Раиса Павловна, и ещё раз, нет! Не развязный Хомяков, а неравнодушный! Он из того же племени фанатиков-работяг, которому принадлежит и сам Сергей. Для таких служебный долг – превыше всего. И на них, таких вот, ещё и держится русская земля!

– Так чтобы ты сделал, капитан?

– Всеми своими силами навесил бы на это дело «глухарь»! Собаке – собачья смерть! Око за око, жизнь за жизнь! И не только я один так думаю, нас много, кому вся эта мразь спокойно жить не дает. И большинство гражданского населения, уверен, разделило бы мою точку зрения. А то как-то раз смотрю по телевизору, выступает одна госдумовская депутатша. Говорит, как это можно применять к живому человеку исключительную меру наказания – расстрел? Это же дикость какая-то! А знаешь, почему она так кудахчет?

– Почему? – отозвался Сергей.

– А потому, что настолько от реальной людской жизни оторвана, что не знает, как все на самом деле есть. Что ей до рядового жителя той же, к примеру, Москвы? На работу эту мадам везут на служебной машине и под двойной, небось, охраной. Общественным транспортом она не пользуется, это ей западло. А меж тем, на транспорте-то и происходит наибольшее количество преступлений против личности. Дом у мадам, как и у прочих депутатов-мудрецов, под охраной ОМОНа, дача – также охраняемая. В магазины эти деятели не ходят, чего им там давиться? Они в спецраспределителях кормятся! Так что с высокой трибуны можно вполне обоснованно ратовать за отмену смертной казни для убийцы. Чего киллера-профессионала казнить, пусть себе живёт-радуются, людей ножичком потыкивает, из пистолетика в них постреливает!

– А ты не слишком мрачно воспринимаешь действительность, Пётр? Может быть, не так уж всё и страшно.

– Да, согласен, не это самое страшное! К тому, что убивают милицию, я, в конце концов, отношусь нормально – идёт война с преступным миром и жертвы здесь неизбежны… Страшно то, что нас зачастую убивают зря, нам надоело умирать понапрасну!

– Как это? – не понял Сергей.

– А вот смотри: искали мы большой группой месяца четыре одного кадра, Валёк Кучеров его зовут. На нём одно доказанное убийство и ещё два в разработке. Бандит – пробы ставить негде! Обнаружили его на даче сожительницы, взяли у неё в постели. Выстрелить из своего ствола он не успел, хотя одному из наших точно в лоб целился, скрутили… Я ему там прямо и сказал, что это, Валёк, твоя прощальная гастроль и поедешь ты теперь в Решёты, в расстрельную тюрьму, там тебя и кремируют к великой радости всего трудового народа! А он мне в глаза: «Хрен тебе в рыло, мент! Скорее сам подохнешь!» И что ты думаешь… – Хомяков, распаляясь все больше и больше, становился все ближе и ближе Сергею. В чем-то они были действительно схожими по характеру и темпераменту, это чувствовали оба. Отсюда, наверное, и возникла доверительность двух малознакомых людей в их непростой беседе. – Иду я через пару недель по центру, и что глаза мои видят?! Навстречу конает мой Валёк с чувихой! Я даже глаза протёр: не может такого быть! А он подходит, спокойно останавливается и бабе своей говорит, на меня пальцем показывая: «Вот этот самый ментяра меня, честного гражданина, хотел в Решёты засадить. Хорошо, что в нашей прокуратуре порядочные люди ещё имеются».

Я уже хотел было пистолет выхватить, неужели, думаю, сбежал да мне тут цирк ломает, а он мне справку в нос: «Освобождён под денежный залог в десять миллионов рублей». Подпись и печать прокурора Центрального района. Ты понимаешь, Серега? Убийцу – под залог! Что происходит, кто мне, тёмному, объяснит? А все очень даже просто: снова работает телефонное право, а больше всего – денежное! Но – не правосудие! Ещё пример: ребята из третьей бригады в пятый раз ловят угонщика автомобилей, Днепровского. Ловят за рулём чужого транспортного средства. Все доказано, сади в тюрьму за хищения в особо крупных! А в зале суда его спокойненько освобождают ввиду отсутствия состава преступления. На вопрос судьи: зачем он угнал машину? – эта скотина, Днепровский, отвечает, что ничего не угонял, просто сел в неё погреться, она была заведена и сама поехала. Вот ему и пришлось ей управлять, чтобы не создавать на дороге аварийную ситуацию. А по поводу предыдущих четырёх угонов заявлял каждый раз: что просто хотел немного порулить, так как его заветная мечта – иметь личный автомобиль, никогда не сможет осуществиться из-за низких заработков. Сидит на суде и натурально издевается: «Нет, что вы, что вы, продавать угнанную машину целиком или по запчастям – этого у меня и в мыслях не было!»