Оксана Есипова - Опасная связь

– Кто, бабуль? – я попытался поймать ускользнувшую нить разговора.

– Да Ниночка же, внучка Агриппины. Встретила её давеча, разговорились. Всё там же живёт, одна. Вежливая такая, милая, одета скромно, не то, что нынешняя срамота. На чай меня приглашала! А я сразу подумала: вот бы моему Серёже такую невесту. А то всё один да один. Не век же тебе бобылём куковать!

– Баб, да я не один.

– А, говорила мне мать твоя. Однодневки твои не считаются. Хорошую надо девушку, скромную, хозяйственную. Чтобы о семье будущей думала, готовилась матерью стать. А не по клубам шастала, пила да курила.

– Баб!

– Что?

– Да есть у меня девушка, есть.

– Что ж не приведешь? С матерью хотя бы не познакомишь?

Я скрипнул с досады зубами. Именно из-за таких разговоров я ограничивал посещение родственников. Бабуля продолжала гнуть свою линию, ругая «однодневок», мою непутевость и превознося достоинства Нины.

– А то, что людей она принимает, как все в её роду, так это благо, а не недостаток, – вдруг донеслось до меня ворчание моей милой родственницы.

Людей принимает! Таинственная Нина продолжала дело Агриппины Тихоновны. Так это же всё меняет.

– Бабуль, – мой голос дрогнул, – а может мне и правда познакомиться с Ниной?

– Не шутишь? Да славно было бы, славно, – обрадовалась старушка, – и я была бы на старости лет спокойна, а уж мать как рада!

– Да-да, так как это сделать?

– А я позвоню ей сейчас. Она жаловалась, что помочь по дому некому, мебель всё мечтает переставить. Как раз и поможешь, и познакомишься.

Я снова скрипнул зубами. Какая-то беспомощная, инфантильная эта Нина. Ну вызвала бы «мужа на час» и переделала все дела, чем ныть малознакомым людям, что помочь некому. Может она и в «своём» деле такая же неумеха? Но в моём положении привередничать не приходилось.

А бабушка тем временем уже набрала номер:

– Ниночка, – засюсюкала она, – дорогая. Тут внучок мой зашёл, Серёжа. Помнишь, говорила о нём? Он мог бы забежать к тебе на неделе, помочь с мебелью.

– Сегодня. Сейчас мог бы забежать и помочь! – громким шёпотом вмешался я.

– Сейчас хочет зайти, нетерпеливый, – послушно повторила бабуля, выслушала ответ и засмеялась, – удобно, удобно. Сейчас отправлю к тебе.

Следующие полчаса я ёрзал на стуле и пил чай с бутербродами, от которых отвертеться не удалось. Мне не терпелось отправиться к таинственной Нине, на которую я возлагал большие надежды. Наконец-то, выслушав все напутствия и советы, я вышел от бабули, сжимая в потной ладони бумажку с адресом, собственноручно написанным милой родственницей (моим заверениям, что я запишу в телефон, она не поверила, объяснив, что на бумаге – «оно надёжнее»).

Через полчаса я поднимался на третий этаж, где располагалась квартира Нины. Тихий скромный дворик с единственной песочницей и покосившейся скамейкой рядом, обшарпанный подъезд без консьержки словно перенесли меня в детство. Горшки с геранью на подоконниках подъездных окон убеждали в том, что время здесь замерло. Увидев же деревянную, а не железную дверь в квартиру, я почти поверил, что попал в прошлое.

Но сбить меня с толку было не просто. Прежде чем нажать на круглую старомодную кнопку звонка из восьмидесятых, я быстро повторил про себя план действий. Захожу, представляюсь, улыбаюсь и стараюсь произвести на девушку самое приятное впечатление. Передвигаю всю её дурацкую мебель, если это возможно сделать одному. Пью чай, если предложат (тут я пожалел, что не захватил с собой конфет или тортик, но терять драгоценное время и бежать в магазин было неразумно, в любой момент могла объявиться Ирина). А когда хозяйка квартиры растает, изложу свою просьбу и попрошу помочь. Если надо, пожертвую собой – твердо решил я. Даже если девица страшна как моя жизнь последние дни.

Решившись принести себя в жертву, я нажал кнопку звонка. Звук оказался пугающе громким. Раздались торопливые шаги, дверь распахнулась, и я увидел стройную девушку в джинсовых шортах и длинной, не по размеру объёмной майке кроваво-красного цвета. На щиколотке незнакомки виднелось небольшое тату в форме змеи. Но больше всего в глаза бросалась причёска девушки – выбритый левый висок и ярко-голубые волосы до плеч, которые красивой волной закрывали правую часть лица. Глаза были умело подведены черной подводкой. Незнакомка точно не могла быть той «скромной Ниной», про которую рассказывала бабуля, а потому я глупо спросил:

– Привет, могу я видеть хозяйку квартиры?