Алексей Кротов - Конский волос

– Чего спрашиваешь? – хмуро ответил Редькин. – При тебе ж, окаянная, украсила.

Дудкин, которому досталась от Цепкиной всего пара затрещин, не мог до конца понять чувства Амфитриона к Пелагее, – дружески обнял собутыльника за плечи, познакомил собутыльника с Никитиным, изображая радушного хозяина, предложил выпить и закусить. Редькин не отказался, от таких вещей он никогда не отказывался.

Троица посидела минут десять, поела и выпила сама, не забыв при этом и покормить комаров.

Наконец, Никитин взглянул на часы и поднялся.

– Ладно, посидели и хватит, – сказал он. – Меня работа ждет.

– Работа не волк, в лес не убежит, – глубокомысленно изрек Дудкин.

– Нет, пора идти, – твердо сказал Василий Кузьмич.

Несмотря на свою любовь выпить и перекурить, Никитин всегда знал, когда нужно остановиться.

– Ну, давайте на посошок, – поднялся Амфитрион, поднимая стакан.

Дудкин поднес свой стакан к губам и вдруг глаза его уставились в одну точку.

– Пелагея идет, – хрипло выдавил он.

Редькин проследил за взглядом Дудкина и стопроцентно опознал грозную тещу. Сомнений не было, Пелагея Егоровна направлялась к ним.

– Бежим! – закричал Дудкин, опомнившись.

На ходу он схватил картофелину и попытался ее проглотить, при этом глаза его выскочили из орбит, но все напрасно, овощ оказался слишком велик и половина вываливалась изо рта горе-музыканта. Он лязгнул зубами, чуть не подавился и скрылся за поворотом дороги.

Амфитрион Ферапонтович Редькин и Василий Кузьмич Никитин ретировались, надо отдать им должное, более достойно.

Пелагея Егоровна приблизилась к месту попойки как полководец-победитель к стану врагов.

– Смылись, – констатировала она, пиная ногой бутылку. – Ну ничего, у меня руки длинные, не уйдут.

«Интересно, – подумала она, уже возвратившись восвояси, – кто это еще с ними пил?»

Федор Максимович Деникин был глуп и ворчлив. Брякнет, бывало, какую-нибудь ерунду и сидит, нахмурясь. Потом поворчит и снова брякнет. Работать Деникин умел, тут не подкопаешься, он был очень пунктуальным и дотошным, лишнего не переделает, но и раньше срока работу не бросит. Все четверо приезжали утром на автобусе из Утесово и возвращались вечером. И так каждый день, кроме воскресенья. В автобусе Деникин всегда садился к окну и ворчал, ворчал, ворчал. На него оглядывались, но не шикали. Люди привыкают ко всему, привыкли и к нему. Он стал частью интерьера, и уже нельзя было представить без него местный автобус. Впрочем, Деникин был добрый малый, любил собак и кошек. К нему очень привязалась соседская шавка Дружок и хмурый строитель отвечал собаке тем же. Разговаривать о работе он не любил, поэтому Кречетов всегда его сторонился. Вот и в этот жаркий июньский день хозяин поговорил поочередно со всеми тремя рабочими, исключая Деникина, на что тот был явно не в обиде. Кречетов еще раз попросил строителей поторопиться и даже хотел понаблюдать с часик за ходом работ, но подошедший Александр Иванович Сорокин уговорил его пойти на речку.

– Пошли искупнемся, Пал Ильич, жара-то какая, – бодро сказал Сорокин.

– Айда, – согласился Кречетов.

Поживя пару недель в деревне, он, сам того не замечая, приобщился к простонародному языку. И оба шли, солнцем палимые, провести жаркий денек, наслаждаясь прохладой реки.

Двадцатипятилетняя корреспондентка газеты «Лужский листок» Кира Борисовна Авдеева приехала в Полянск утренним автобусом. Девушку встретил Петр Афанасьевич Терентьев мужчина лет 57–58, уже давно живший в Полянске. Родители Авдеевой были близкими друзьями Терентьевых, и Кира в бытность школьницей и студенткой часто гостила у Терентьевых в Полянске.

– Ну, вот и моя стрекозушка прилетела, – радостно обнял он журналистку. – Давай свои причиндалы.

Причиндалами оказались две объемистые сумки.

– Как только ты их до автобуса дотащила? – изумился Терентьев, сгибаясь под тяжестью багажа.

– А вот как, – бодро воскликнула Авдеева, и взяла одну сумку.

– Ты штанги поднимать не пробовала? – поинтересовался дядюшка.

– Не-а.

Дома их встретила жена Терентьева Ксения Денисовна.

– С приездом, Кирочка, – поцеловала она Авдееву.

Чтобы представить себе Киру Борисовну Авдееву, двадцатипятилетнюю подающую надежды журналистку, корреспондентку газеты «Лужский листок», достаточно вспомнить комсомолку, спортсменку и красавицу из фильма «Кавказская пленница».