Спенсер Куинн - Поймать вора

— Никто, случайно, не проголодался? — спросил он. Мой напарник чертовски догадлив. От кого-то недавно я слышал такие же слова. Я попытался вспомнить, но вскоре оставил эту затею. — Что скажешь насчет салями? У нас вроде бы еще оставался запас. — Берни открыл холодильник. Салями? Еще бы! Я точно знал, что салями там лежит, но Берни нашел ее не сразу. — Что-то не вижу… ах вот. — Он отрезал толстый кусок, разделил на ломтики и несколько штук смешал мне с сухим кормом. Затем подогрел вчерашний, а может быть, позавчерашний, кофе, отрезал салями себе и сел за стол. Я ткнулся носом в миску и, прежде чем приняться за шарики корма, проглотил всю колбасу. Славный получился завтрак.

Берни допил кофе, откинулся на стуле и потер ладонью о ладонь. Хороший знак — значит, вскоре мы возьмемся за дело.

— Пройдись-ка ко мне, старина. Хочу посмотреть, как ты двигаешься. — Я шел вполне нормально. Он обхватил руками мою голову. — Ты молодец. Сам-то это знаешь? — Я не совсем понимал, куда он клонит, но ничего плохого в его жесте не уловил. — У меня большие подозрения: если бы не ты, из меня бы сделали отбивную.

Какую отбивную? Разве вчера вечером была отбивная? «Читос» — да, а отбивной не помню. Неужели проглядел?

— Эй, Чет, — удивился Берни. — Что-нибудь не так? — Он тщательно ощупал мое плечо.

Что за вопрос! Конечно, не так. Я проглядел отбивную, а отбивные нам не каждый день попадаются. А, собственно говоря, почему? На этот вопрос я ответа не нашел.

Берни заметил мигающий сигнал автоответчика и, проходя, ткнул пальцем кнопку. «Берни Литтл? Это Марвин Уинклман…» Напарник снова щелкнул по кнопке.

— Позже, Марв… — Он завернул бейсбольную биту в полиэтилен, взял пластиковый пакет с банданой, и мы прыгнули в «порше». Когда мы отъезжали, Игги наблюдал за нами из окна и подскакивал.

Машина Торреса стояла у «Донат-Хейвен» так, что было ясно: в ней сидит полицейский.

— Пройдемся по печеньицу? — предложил Рик.

Берни покачал головой.

— Только что ел.

— А как насчет Чета?

— Тоже лопал.

Так-то оно так, но совсем немного, учитывая, что вчера мне перепало всего несколько чипсов. А теперь позвольте заметить, что в этих «Читос», хотя я их люблю, нет ничего существенного — считай, один воздух. Вот и прикиньте: во мне почти пятьдесят килограммов — могу я продержаться на одном воздухе?

— Я тут не доел булочку с отбивной, — продолжил Рик.

Отбивная! Снова возникла, и так скоро.

— Чет, сидеть!

Хоп! Я соскользнул обратно на сиденье.

— У меня такое впечатление, что ему хочется, — заметил Рик.

Берни вздохнул — очень хороший знак в таких обстоятельствах.

— Черт с ним, пускай жрет.

Мне стало не до их разговоров. Это же надо: булочка, да еще с отбивной внутри. Что мне вам сказать? Я подобрал все до крошки, облизнулся и распрямился на сиденье — ни дать ни взять профессионал на работе.

— Мы никуда не продвинулись, — говорил Рик. — И я не уверен, что есть куда двигаться.

— Как это понимать? — удивился Берни. — Разве у нас нет пропавшего человека и пропавшего слона.

— И да и нет, — ответил полицейский и подал напарнику лист бумаги. — Поступило час назад. Это копия.

Берни прочитал письмо вслух.

— «Уважаемый сержант Торрес! Я больше не могу заниматься эксплуатацией этого великолепного создания и поместил Пинат в такое место, где она будет в безопасности до конца своих дней. Вы нас никогда не найдете, и, полагаю, у вас нет оснований нас искать. Пинат не является ничьей частной собственностью. Искренне ваш, Ури Делит». — Берни поднял глаза. — Почерк сверяли?

— Его приятель клоун…

— Попо?

— Да, Попо. У него оказались продуктовые рационы слонихи и все такое, написанные рукой Делита. Специалисты утверждают, что почерк совпадает.

У Рика зазвонил телефон.

— Торрес, — ответил он. — Так-так. Хорошо. — И разъединился. — Это эксперты. Нашли на оригинале два четких отпечатка пальцев — большого и указательного. Отпечатки принадлежат Делиту.

Берни помолчал, затем спросил:

— Что думает Попо?

— Прикажешь поставить клоуна руководить расследованием? — Полицейский расхохотался, и никак не мог остановиться. Это иногда случается с людьми, и каждый раз меня тревожит. Рик захлебывался, ловил воздух ртом и утирал рукавом слезы с глаз.

— Ну как, полегчало? — поинтересовался Берни.

— Слушай, приятель, где твое чувство юмора?

— Потерял вчера вечером.

— Что случилось вчера вечером?

— Не важно, — отмахнулся напарник. — Суть в том, что, если Делит в самом деле сделал ноги, он удрал и от Попо.