Алла Холод - Судьба взаймы

– Не исключено, что к недавним неприятностям наших конкурентов приложили руку именно они. Многие считают, что это ты поработал, но мы-то с тобой знаем, что это не так. Еще Витя высказал предположение, что если они собираются внедриться на нашу территорию, то вполне могли бы начать с такого вот фортеля.

– Ну да, логично, – кивнул Полкан, – отбить старых клиентов не так просто, а вот прибрать тех, кто работал с нашими конкурентами, чтобы обгадить нас на самом первом этапе, – это совсем другое дело. Теперь с нами могут просто не захотеть работать.

– Вот именно.

– И если Витя прав, шеф, то нам надо как-то с ними разбираться.

– Погоди разбираться-то, – хмыкнул шеф, – чтобы разбираться, нам нужно исключить другие варианты. А их может быть несколько. И самый реальный – это что нас ограбил водитель Эдик, которого посетило спонтанное, как ты говоришь, озарение. Хотя идти на ограбление, если он там живет, это просто безумие, такое может прийти в голову только полному идиоту. Да, кстати, Палыч, он не идиот?

– Да вроде нет, – пожал плечами Полкан, – а там кто его знает… Но вообще-то у нас есть такое правило: когда человек приходит на работу, он указывает место жительства, даже если это съемное жилье. И мы проверяем. Он живет в квартире своего родного брата, который уехал куда-то за границу. Если только кто-то еще в том дворе живет…

– Там во дворе два жилых дома, так ведь? Тот, что справа от офиса «Перспективы», и тот, что по левую сторону. Насколько я помню, они и образуют букву «Т» с аркой посередине.

– Примерно так, – подтвердил Полкан.

– Значит, нужно проверять два дома.

– Это само собой. Существует и другая вероятность. Что этот Эдик знаком с кем-то из «Перспективы», кто знал о том, что они стали нашими клиентами. И в день зарплаты просто сложил два и два. Так что нужно, чтобы Афонин предоставил нам возможность опросить сотрудников офиса. Причем всех.

– С Афониным я договорюсь, – кивнул хозяин кабинета, – и я понимаю, что тебе будут нужны люди.

– Здесь, в конторе, специалистов такого профиля у меня нет, – подтвердил Полкан.

– И я о том же. Есть у тебя кто-то на примете?

– Есть, – уверенно ответил Полкан, – мне нужны двое. Что я могу обещать им в смысле гонорара?

– Соглашайся на любые условия, потому что дело нужно делать очень быстро. Чтобы погасить с Афониным, Виктор дает свои деньги. Но ты сам понимаешь, что он не благотворитель, просто так такие суммы никому не дарит. Это временное решение проблемы. И нам нужно отработать ее как можно быстрее. Витя нас, конечно, не убьет, но мы можем остаться без источника дохода. Ты меня понимаешь?

– Чего уж тут непонятного?

– Докладывай, как только что-то появится, потому что Витя будет держать меня за горло.

– Да я понял, – сказал Полкан, вставая со своего места, – тогда не будем тратить время.

– Да уж, это время сейчас очень дорого стоит.

У него не было оснований не доверять компетентности Палыча. От Полкана не так легко спрятаться, он свое дело знает. Почему же его охватило такое мучительное чувство, которое он даже не знал, как правильно назвать, вот что понять хотелось бы. Что это: ярость по отношению к дерзкому грабителю? Нет, не похоже, признаков бешенства он как раз не чувствовал. Он не сироткам подарки вез, чего уж тут пылать праведным гневом? Всякий зарабатывает свой хлеб, как может. Возмущение наглостью возможных конкурентов, которые могут появиться на его территории? Это, пожалуй, было ближе. И все равно не совсем то. И тут он понял. Это не ярость и не гнев, это страх лишиться бизнеса, панический ужас перед потерей источника дохода, который дает ему все в этой жизни. Он мог предать свою любовь и оказывался преданным сам, и то, и другое с ним уже случалось. Он бывал брошен друзьями и рвал отношения по своей инициативе. Он перетерпел усыхание профессиональных амбиций и интересов, он уже смирился с угасанием азарта и воли к победе – в чем бы она ни выражалась, хоть в большом, хоть в малом. Даже за семью он не стал бы бороться с такой неистовостью, ему проще было выбрасывать сердца тех, кто мешал или требовал слишком многого. Деньги оставались единственным, чем он дорожил по-настоящему. Деньги не предадут. Они либо есть, либо их нет. Они ближе, чем друзья, и дороже, чем самая пылкая любовница. Они надежнее семьи и прекрасней творчества. В какой-то момент деньги заменили ему все: семью, любовь, счастье от общения с близкими, творческие порывы. У него осталось только то, что дают деньги, но этого было ох как немало. Свобода от тяжелых мыслей, ненужных связей, рутинных необходимостей и хлопот. Свобода выбирать время и место. Свобода ни от кого не зависеть. Чувствовать себя легким и ни к чему не привязанным. Свобода ни перед кем не отчитываться и не чувствовать себя никому обязанным. Потерять деньги для него значило лишиться всего.