Сабина Сильвер - Не люблю розы…

– Тут недалеко – Дэвид указал рукой направление.

Я кивнула и сделала первый шаг, но тут же пожалела, что надела туфли на шпильках. Правый каблук провалился в щель между камнями, и я пошатнулась, взмахнув руками, едва не потеряв равновесие, но крепкие руки Дэвида не дали мне упасть. Я благодарно кивнула. Он подставил мне свою левую руку, согнутую в локте. Я обхватила ее и мы, не говоря ни слова, продолжили идти.

Мы подошли к небольшой церквушке, такой же древней, как и все остальное в этом городке. У входа по обе стороны стояли два широкоплечих парня в черных костюмах и солнцезащитных очках. Они напомнили мне секьюрити у входа в элитный ночной клуб. Как только мы приблизились, мужчины взглянули на нас, приветственно кивнув. Дэвид кивнул им в ответ. Мы переступили порог, и в нос сразу же ударил запах сырости, подул небольшой сквозняк, а глаза, после яркого утреннего солнца пытались привыкнуть к полумраку. Я остановилась, пытаясь скрыть свое волнение. Я отпустила Дэвида и сделала глубокий вдох. Мой спутник обернулся.

– Просто не отпускай меня. – сказал он вкрадчивым голосом, снова протягивая мне руку. И мне на мгновенье показалось, что он улыбнулся, но скорее всего это был обман зрения. Я крепче прежнего сжала его плечо и, высоко подняв голову, зашагала на встречу с родственниками.

Мы вошли в огромный зал, где по обе стороны располагались скамьи, на которых сидели люди. Как только послышались наши шаги, все разом обернулись. Мы шли с Дэвидом по проходу, и я почти физически ощущала на себе все эти взгляды, прикованные ко мне. Я слышала, как все начали перешептываться. Их шёпот соединился в единое целое и напоминал змеиное шипение. Будто одна огромная змея постоянно произносит мое имя «С-с-о-ф- ф-ф-и-я». В висках запульсировало, и я со всей силы сжала руку Дэвида, ногтями впившись в нее. Он легонько накрыл мои руки свободной рукой, и я повернула голову в его сторону. Он смотрел прямо перед собой. Его уверенный профиль успокоил меня, и я ослабила хватку. Волнение понемногу стало покидать меня. В конце прохода я увидела гроб, возвышающийся на стойке, который сплошным покрывалом украшали белые розы с огромными бутонами. Тут из первого ряда поднялся мужчина и сделал шаг нам навстречу. Мы подошли к нему.

– Патрик. – произнес Дэвид, пожимая ему рук.

– Спасибо Дэв. – ответил мужчина и повернулся ко мне. Он изменился с нашей последней встречи. Когда-то черные волосы покрыла седина. Его яркие черты лица со временем стерлись и стали менее выразительными, приобретя некую непосредственность во внешности. Но былая красота все еще присутствовала в нем, не зря мама когда-то потеряла от него голову. Он посмотрел на меня немного припухшими от слез глазами. Когда-то я едва доставала ему до пояса. Сейчас же мы были практически одного роста.

– Моя дорогая, София. – отец расправил руки для объятий. Я сдержанно прильнула к нему. И в один миг я поняла, как же мне не хватало его все эти годы. «Папа, папочка…» повторяла я про себя, но не могла себе позволить произнести это вслух. Я прижалась к его груди и по щекам полились тихие безмолвные слезы. Папа крепче обнял меня, и меня словно отбросило на семнадцать лет назад. Мне снова девять. Я упала и ушибла колено. Папа успокаивал меня, заключив в свои объятия. Именно тогда мы обнимались с ним в последний раз.

Наше воссоединение прервал раздавшийся цокот каблуков, эхом разносившийся от мраморного пола по всему залу. Вдобавок к этим звукам присоединились всхлипы и подвывания. Все снова обернулись к входу, и я в том числе. К нам отчетливым шагом направлялась невысокая женщина на огромных каблуках, прибавлявших к ее росту сантиметров двадцать. Бедра женщины обтягивала юбка-карандаш, которыми она виляла из стороны в сторону. Сверху был жакет Аля Коко Шанель. Голову же покрывал черный шелковый платок, из-под которого выбивались пряди блондинистых волос. Женщина подошла к нам, и, не снимая черных очков и перчаток, артистично бросилась в руки моему отцу.

– О, Патрик. Наша бедная-бедная Анна.– с надрывом произнесла она. Говорила она по-английски, но с какими-то французскими нотками.

Я сделала шаг в сторону, дабы меня не снес этот танк наигранной скорби и печали.

Все вокруг закивали. Женщины тут же поднесли свои гипюровые белоснежные платки к уголкам глаз, промакивая их. Неужели их так растрогал этот спектакль. И что это вообще за актриса? Я снова повернулась к отцу. Он обнимал эту женщину, еле сдерживая подступившие к глазам слезы. Увидев мой недоумевающий взгляд, он тут же отстранился от женщины, разворачивая ее ко мне.