Елена Дорош - Антикварная история

– В атаку! Ура! – заорал вдруг под мышкой у Соболева Грудинин, рванулся, вскочил на бруствер и бросился вперед.

Вдохновленные замешательством в рядах противника, солдаты с криками бросились за своим храбрым командиром.

Соболев побежал вдоль траншеи, чувствуя за спиной растущее, как волна, воодушевление солдат. У развороченной взрывом во время атаки землянки он остановился, залез почти на самый верх бруствера и не удивился, увидев, что его денщик оказался рядом.

Полковник протянул руку.

– Бинокль.

Стах подал и, чуть высунувшись, тоже стал смотреть. Смелый, подумал про него Соболев и приставил к глазам бинокль.

Наверное, на другой стороне заметили блеск линз. Или просто – движение. Пуля, выпущенная из немецкого пистолета, с дикой скоростью помчалась в сторону окопа русских. Ее полет был точен, как никогда. Потом Соболев неоднократно задавался вопросом, как Стах мог предугадать конечную цель ее движения. Почувствовал, что ли?

За мгновение до того, как пуля попала бы в голову Николая, Стах вдруг резко и сильно пихнул его в сторону. Соболев услышал только, как что-то свистнуло у уха, и от бревна за его головой в разные стороны разлетелись щепки.

Они спрыгнули на дно окопа.

– Петр, спасибо. Ты мне жизнь спас, – почему-то очень тихо сказал Николай.

Стах, повернувшись, посмотрел на него и спокойно ответил:

– Ничего. Как-нибудь сочтемся, ваше высокоблагородие.

На следующий день смена прибыла только к вечеру. Злые и голодные офицеры залезли на последнюю телегу. Хорошо, что раненых оказалось не так много и одна оказалась пустая. Идти все равно не было сил. Пока ехали до штаба, Белецкий, прижавшись спиной к соболевскому боку, задремал. Николай придерживал его рукой, чтобы не свалился, и думал о том, что его предыдущее письмо Анюта, наверное, уже получила. Обидно, что он не умеет передать бумаге свои чувства. Теперь, когда возможность встречи с Анной становилась все более нереальной, ему было жаль, что, когда жена оставалась рядом, он говорил с ней о пустячных делах, обсуждал невесть какие проблемы, мелочи, ерунду. А надо было каждую минуту говорить о важном. О том, какое счастье, что по воле Господа им довелось встретиться, обрести друг друга, о том, как сложится судьба их сына Сергея, о том, что надлежит делать и думать, ежели им не доведется быть вместе. Тогда он не хотел пугать Анюту подобными разговорами, потому и говорил об обыденном, старался отвлечь от горестных мыслей. Теперь кается, что не успел.

– Чего не успел? Куда? – хриплым спросонья голосом пробормотал Белецкий и вскинулся.

– Приехали, господин капитан. Выгружайтесь.

К себе в каморку Соболев попал ближе к полуночи и сразу сел писать письмо жене. Все, что накопилось на душе в последние маетные дни, вдруг вылилось в какую-то странную форму: прочти кто, не поймет, в чем суть. Ну и пусть. Не для чужого взгляда писано. Анюта поймет, и довольно.

Николая вдруг забрала такая тоска, что он даже застонал внутренне, неслышно, про себя.

В дверь постучали.

– Господин полковник! Разрешите доложить! – войдя в комнату, гаркнул посыльный из штаба.

– Господь с тобой, что ты орешь, любезный? Докладывай, коли есть что, – поморщился Соболев.

– Завтра с утра начальник штаба требуют к себе всех офицеров к четырем утра.

– Наступление, что ли, готовится?

– Не могу знать, господин полковник!

– Ступай, орало. Перебудил всех. Хотя нет, постой. Возьми письмо. Пусть завтра с утренней почтой уйдет.

– Слушаюсь, ваше высокоблагородие!

– Иди уже, мучитель.

Соболев устало махнул рукой. Чаю, что ли, выпить? Может, полегчает на душе. Впрочем, к черту чай. Лучше поспать подольше.

Он лег на узкую койку и почти задремал, как вдруг дом тяжело вздрогнул и как будто просел. Повалил серый дым и сразу запахло гарью.

– Стах! – крикнул полковник, выбегая на хозяйскую половину.

Снаряд разорвался близко от дома, взрывной волной ударило так, что стена накренилась. Печка треснула, из нее повалил дым.

– Я здесь, ваше высокоблагородие! – Денщик выскочил из сеней одетый, будто и не ложился.

– Где хозяева?

– Они еще с вечера в погреб ушли. Боятся в доме спать.

Раздался еще один взрыв. Чуть дальше вроде. Неужели немцы нас опередили и пошли в наступление, не дожидаясь утра? Не похоже на них.

– Собери вещи, уходим. Я сейчас! – крикнул он денщику, вернулся в комнату и стал быстро собирать то, что не мог оставить.

Он услышал за спиной движение и понял, что в комнату вошел Стах.