Карина Демина - Философия красоты

Впрочем, и гадать не стоит: Айша закатит скандал. Ладно, в нынешней ситуации скандал подобного толка пойдет «л’Этуали» на пользу. Пусть лучше говорят о ссорах между моделями, чем об убийстве.

А ему нужно не себя жалеть, погружаясь в депрессию, а работать. Работать, работать и еще раз работать, как завещал великий Ленин.

Аронов улыбнулся, неожиданно грядущие перспективы показались не такими и мрачными.

Дело пришлось закрыть. Начальство решило, что смерть Романа Сумочкина является самоубийством, начальству виднее, а капитан Эгинеев, имеющий собственное мнение на сей счет, может оставить его при себе.

Не самоубийство это, Кэнчээри готов был поставить любимый нож против одноразовой пластмассовой вилки, что Сумочкин умер не по собственной воле.

Но тогда как? Яд обнаружился в бутылке шампанского, причем не привычного, милого сердцу и взгляду «Советского Юбилейного» в тяжелой зеленой бутылке, и пластиковой пробкой, укрытой колпачком из мятой фольги, а самого что ни на есть настоящего французского шампанского с изящными завитками на этикетке и претенциозным названием.

«Veuve Clicquot Ponsardin Brut».

Ни больше, не меньше. Эгинеев уточнял стоимость – от полутора тысяч евро за бутылку. Странный выбор для мальчишки, который каждую копейку откладывает на открытие собственного дела. Более чем странный.

Здесь два выхода: первый, Роман Сумочкин действительно сам свел счеты с жизнью, но уйти захотел красиво, отсюда и дорогущее шампанское, и редкий яд, и сама обстановка смерти. Возможно, но мало правдоподобно. Второй: Роман Сумочкин раскопал настолько ценную информацию, что конкуренты пообещали до конца жизни носить перебежчика на руках. Отсюда шампанское – праздновал победу. А яд? Служба безопасности Аронова следила за Сумочкиным и устранила, не дожидаясь, пока он передаст сведения конкурентам? Сами конкуренты «расплатились» с предателем? Ну и вариант третий: отравленную бутылку прислали… вопрос: кто прислал и зачем. Ответ… ответа нет.

– И долго ты страдать будешь? – Верочка была недовольна. В последнее время Верочка постоянно была им недовольна. Верочка желала иметь собственную квартиру и считала, что Кэнчээри плохо старается, раз до сих пор не отыскал подходящий вариант. А в последнее время – страшно сказать – он вообще забросил дело с разменом. И это в тот момент, когда дело достигло критической точки – свадьба через неделю!

– Ты в Черемушки ездил?

– Ездил.

– И что?

– Ничего. – Меньше всего на свете Эгинееву хотелось говорить о Черемушках, размене и риэлторах, обещающих провернуть все быстро и недорого. Все равно у него, капитана Эгинеева, никогда не хватит денег на настоящий особняк, такой, как у Аронова. Как и следовало ожидать, Верочка завелась с полуоборота.

– Я тебе говорила! Я просила тебя заняться! Я поверила, что ты справишься! Я…

В такие минуты Эгинеев сестру ненавидел. Откуда только взялись эти визгливые нотки в голосе, это самомнение, эта непоколебимая уверенность в собственной правоте?

– Ты меня не слушаешь!

– Не слушаю, – согласился Кэнчээри. С Верочкой, когда она во гневе, лучше не спорить.

– Ты написал заявление на отпуск?

– Написал.

– И когда уходишь?

– Никогда. – Ну как объяснить Верочке, что его заявление не играет абсолютно никакой роли. Подумаешь, свадьба сестры, нормальные люди отгулами обходятся, а гражданин Эгинеев, видите ли, отпуск требует, да еще настоятельно так требует, напоминая, что уже три года в отпуске не был. Ну значит пойдет. В феврале. А что, хороший месяц, люди в горы ездят или в тропические страны, чай железный занавес рухнул, езжай, куда душе угодно.

Вот такие, как Аронов и ездят. Новый год на Мальдивах, ужин в Париже, завтрак в Лондоне, уик-энд на даче губернатора Калифорнии… У Эгинеева тоже дача имелась. Два часа на электричке, пять километров по лесу, десять фанерных домиков, воды нет, газа нет, света нет. Зато есть свежий воздух и бесконечные грядки с помидорами… Отчего-то Верочка предпочитала высаживать именно помидоры, а Кэнчээри их тихо ненавидел за те редкие свободные дни, которые пропадали на дачных грядках среди хилых зеленых кустиков.

– Только ты, ты один способен поступить так по-свински! Бросить меня один на один со всей подготовкой! – Верочка всхлипнула, но как-то неубедительно, она была слишком рассержена, чтобы правдоподобно изобразить слезы. В любом случае, ее не мешает отвлечь. Чем? Да хотя бы тем же Ароновым. Ну не выходит он из головы! Хоть убей, не выходит! А Верочка сплетни обожает, особенно про звезд, может, чего-нибудь интересного расскажет? А если и не расскажет, то хоть пилить перестанет.