Эрик Сунд - Стеклянные тела

– Я прочитаю, – сказал он, – и если, как и ты, обнаружу тут что-то примечательное, то пойду дальше, а если нет – тебе придется найти кого-нибудь другого на это дело.

Начальник участка кивнул.

– Есть новости о Чильберг?

– Только то, что она все еще не на работе.

– Печально, очень печально. – Биллинг вздохнул и поднялся. – Дай знать, как закончишь. – И он вышел, не закрыв за собой дверь.

Хуртиг взял пакет и стал рассматривать кассету. «Maxwell C- 90 » ; он вспомнил, как подростком записывал на такие кассеты музыку с радио. На одну сторону – «The Smiths» , на другую – «The Jesus and Mary Chain» .

Он позвонил по внутреннему телефону и попросил техников как можно скорее принести ему магнитофон.

Потянулся к стопке бумаг, положил перед собой и принялся читать.

Мальчик из Кунгсгордена до самоубийства несколько раз имел дело с отделением детской и юношеской психиатрии: повторяющиеся случаи саморазрушительного поведения. До сих пор у Хуртига было предвзятое мнение – он считал, что только юные девушки режут себе руки; однако теперь он сообразил, что и юноши на такое способны.

Беседа с родителями мальчика не добавила ничего, кроме того, что самоубийство было не вполне неожиданным. Хуртиг снова подумал о своей сестре. Там все обстояло иначе. Хотя она сделала две попытки самоубийства, никто не думал, что она повторит их. Налицо были признаки улучшения. Она уже начала выбираться из депрессии.

Следующий случай – девочка из Вермланда. Бросилась под поезд. Она тоже, надев наушники, слушала музыку в момент, когда смерть явилась к ней в виде товарного поезда, следовавшего на оружейную фабрику «Буфорс» в Карлскуге.

То же саморазрушительное поведение, такие же беспомощные родители.

Третий отчет описывал, как двое четырнадцатилетних братьев-близнецов заперлись в родительском гараже, завели мотор семейного автомобиля и на холостом ходу насмерть отравились газом. Два магнитофона, двое наушников и две кассеты. Согласно отчету, музыка на одной кассете длилась ровно на минуту меньше, чем на другой, и Хуртиг невольно признался себе, что разделяет подозрения Биллинга. Речь явно шла о чем-то большем, нежели простые самоубийства.

Пришел техник, поставил на стол добытый для Хуртига магнитофон. Тут же в дверь снова постучали. На этот раз Олунд.

– Ну как? – спросил Хуртиг.

– Топчемся на месте.

Хуртиг встал и пододвинул стул для посетителей.

– Садись, расскажи про тот грабеж с убийством в поезде.

Олунд вздохнул.

– Двенадцать ударов ножом в грудь из-за двух сотенных бумажек. Чёрт знает что.

– Вы уверены, что это грабеж?

– Да, это вполне очевидно. При жертве не оказалось кошелька. Тамошняя полиция считает, что это подростковая банда и что преступник уже есть в базе данных. Мы разберемся с этим делом, даже если сейчас у нас нет зацепки. Свидетелей пока не нашли, а в поездах нет камер наблюдения.

– А жертва?

– Фабиан Модин. Венчурный капиталист. Не вполне безупречен, если я правильно понял.

Бедность порождает нужду, а нужда порождает насилие, подумал Хуртиг. Но он сейчас не мог высказывать догадки, не мог составить мнение.

– Насколько ты занят?

– Пока все тихо.

Хуртиг коротко пересказал свое новое дело и попросил Олунда проверить, не было ли еще самоубийств, в которых фигурировала бы магнитофонная кассета.

– И свяжись, конечно, с Норвегией, Данией и Финляндией. Кто его знает.

Олунд кивнул, и Хуртиг добавил:

– Кстати, Биллинг говорил, что Шварц занимается чем-то возле Хорнстулля. О чем речь?

– Машина доставки переехала одного парня прямо перед Лильехольмсбрун. Подозревают халатность, может быть – причинение смерти по неосторожности, но скорее всего – просто несчастный случай. Шварц сейчас проверяет парня, который попал под машину. Иностранец, документов нет, но главное – он в ужасающем состоянии. Повреждения черепа. Скорее всего, его избили, а уж потом он попал под машину.

Недалеко от досугового центра, где работает Исаак, подумал Хуртиг. Бывшее промышленное здание в Лильехольмене. Некоторые ребята не шведского происхождения.

– Примерно как тот попавший под машину, которого мы нашли в Салеме четыре года назад, – продолжил Олунд. – Позвоночник сломан, как и у этого парня; мы тогда тоже думали, что речь идет об избиении.

Хуртиг порылся в памяти. Человек без документов, беженец из какой-то бывшей советской республики. Нашли мертвым на парковке возле салемского кладбища; в конце концов случай списали на дорожно-транспортное происшествие. Узнать удалось только имя. Дима, вспомнил Хуртиг.