Михаил Волков - Тайна Зеленой аллеи. Искра души

– Не опаздывай на обед! – послышался отдаляющийся голос матери за спиной выбегающего из дома мальчика. Время приближалось к полудню.

Поселок Зеленых аллей горел палитрой красок радуги. Благоухание акации, роз, лаванды и можжевельника разносилось по всему пригороду. Зеленая аллея начиналась от дома семей Мединсонов и Рициных и тянулась длинной артерией до центра Цитадели в самое ее сердце. Там рычали двигатели элитных автомобилей, сияли вывески дорогих ресторанов и витрин с одеждой от знаменитых кутюрье. Солнце источало обеденный жар. Почтальон шел вверх по улице и с интересом разглядывал на фонарных столбах объявления с одинаковыми фотографиями о пропаже ребенка.

– Детвора, где проживают Мединсоны? – спросил он.

– Их никогда нет дома, – отметил один из мальчишек, увлеченный счетом повторений набивания мяча.

– Семейка тронутых, – усмехнулся другой.

– Не слушайте его. Он сам тронутый, – Ким накинул петлю рыболовной лески на согнутую березовую ветку и кивнул длинной челкой на рядом стоящий дом с табличкой №22. Пока почтальон доставал квитанции по неоплаченным счетам, черноволосый мальчик с пастельными карандашами и акварельной бумагой под мышкою сконцентрированно прошел мимо матери в сторону большого дерева и уселся на зеленой лужайке.

– Привет, Джек.

– Привет, парни, – послышалось в ответ, и стержень карандаша в руках сосредоточенного художника уверенно заштриховал первые детали фасада дома, а потом и кованые плафоны фонарных столбов на длинной аллее, которую украсили пышные деревья, одетые в круглые шапки из больших листьев, дикие кустарники и витиеватые полевые цветы бабушки Розы. До конца своих счастливых дней миловидная старушка часами напролет облагораживала территорию, прилегающую к тротуару: поливала клумбы, стригла ветки и окучивала грядки. В правом верхнем углу картину завершала длинная каллиграфичная надпись: «Тайна Зеленой аллеи».

– Красиво получилось, как настоящая. Раскроешь тайну?

– Я еще сам не разгадал.

– А из лука хочешь стрельнуть? – Ким запустил под углом девяносто градусов стрелу в воздух.

– Нет, – собранно ответил Джек, перед тем как к ним подбежал мальчик постарше.

– Народ, погнали в поле запускать воздушного змея.

– Макс, когда ты приехал?

– Сегодня утром, держи.

– Ух ты, – Ким перевернул за спину свое первобытное орудие и принялся с особой внимательностью, профессионально рассматривать воздушный конверт.

– Пойдешь с нами? – спросил Макс, но Джек отрицательно помахал головой и нелепо почесал лоб, оставив на лице разводы от углей.

– Если надумаешь, то мы за твоим домом.

Через десять минут Ким вернулся за оставленным чехлом со стрелами, но художника уже не было на месте. На лужайке лежали забытые карандаши, угольки и альбом с рисунками. С интересом разглядывая картинки, Ким не спеша поднялся по ступенькам к двери дома Мединсонов. Последний лист альбома украшала панорама аллеи с хореографическим автографом. Творчество восхищало, а потом привело в ужас от реализма теней в совокупности с возникшими колебаниями в воздухе черных штрихов, деталей косичек и бантиков идущей навстречу незнакомцу маленькой девочки, но дверь резко открылась со свистом сквозняка.

– Что ты хочешь Ким?

Мальчик испуганно вскрикнул и захлопнул обложку альбома.

– Тетя Марина, я принес Джеку его альбом.

Босоногий художник вышел из темноты и благодарственно забрал свои артефакты. Дверь закрылась, и вверх по лестнице засеменили глухими стуками короткие шаги. Макс уже распутывал стропы на воздушном змее в ожидании попутного ветра, но в поле стоял штиль.

– Что, испугался Мединсонов? – улыбнулся он.

– Макс, ты не поверишь картина была как живая.

– Давай попросим его нарисовать торт со сливками и мороженым.

– Не веришь мне? Там шла маленькая девочка и смотрела на меня большими испуганными глазами.

– А потом?

– Потом появился высокий незнакомец, когда тетя Марина открыла дверь, и я закрыл альбом.

– Да тебе показалось, а вот мамаша и впрямь странная. У нас мало времени, побежали.

Макс всегда с энтузиазмом искал новые приключения. Кеды пробежали по скрипучему помосту под журчание быстрого ручья, пролезли через заросли можжевельника и фиолетовой лаванды, прошли через золотое поле хлебной ржи и вышли к крутому обрыву. Тут из-под завалов малахитового гранита начинала исток узенькая река, что петляла по равнине под густым зеленым одеялом склонившихся с противоположных берегов друг к другу деревьев, образовавших длинный зеленый коридор.