Дмитрий Безуглый - Отдых по пятницам

– Какой холодильник? – спросил Ивченко.

– В котором содержатся тела. От того и запах чуточку неприятный.

Ничего себе "пустяки"! Я от этого чуточку неприятного запаха испытывал уж вовсе не приятные ощущения. Думаю, и мой вынужденный провожатый тоже. До извержения блевотины оставалось очень недолго.

– И что нам делать?

– Собственно, ничего. Носовые платки есть?

Ивченко покосился на меня с немым вопросом. Я пожал плечами.

– Чистый, – сказал он, вынимая из внутреннего кармана пиджака аккуратно сложенный палеозойской эры платок, постиранный когда-то бабушкой, и передавая его мне.

– Зачем?

– Известно зачем – нос затыкать, когда во внутрь холодильника зайдете, – наш медэксперт хохотнул, – который не работает. Мы пришли.

Перед нами была металлическая дверь цвета хаки, плотно закрытая, и, несмотря на это, пропускающая резкий трупный смрад наружу.

– Прошу, – открывая дверь, произнес он, приглашая жестом руки зайти в хранилище мяса отечественного производства.

А что делать? Выбора нет. Мы вошли. Черт, платок! Я дернул руку вверх и зажал что есть силы нос. Друзья мои, это нечто! Увиденное и унюханное просто невозможно описать, но я все же постараюсь. Во-первых, все тот же пресловутый запах: первое, о чем мне подумалось, когда я влез в этот супер-холодильник – сломанный никак не меньше нескольких дней, ибо кислорода в нем практически не было. Так, заблудившиеся молекулы О2 пролетали мимо и также не понимали, что они тут делают, как и я. Едкая смесь ароматов разложения соответствовала всем нормам и законам биохимии. Я буквально не мог дышать, потому что вдыхать эту жуть было невозможно, а посему мне пришлось выскочить обратно в коридор и продуть ноздри.

– Эй, вы чего? – как ни в чем не бывало, заботливо поинтересовался наш серохалатный, находясь внутри холодильника как у себя дома. – Все в порядке?

– Какой, мать вашу, в порядке?! – выругался я. – Как вы здесь вообще работаете?

– Профессионализм и привычка, – пожимая плечами, резюмировал он.

Уголовных дел капитан так и не вошел следом, с трудом сдерживая свои эмоции. Было видно, что ему самому не по себе.

– Воронцов, давайте быстрее.

Я кое-как продышался, набрал побольше воздуха в грудь, зажал нос платком и снова вошел, усиленно сражаясь с приступами тошноты и почему-то щуря глаза. А вот теперь, во-вторых: наконец-то моему взгляду предстала ужасающая по своей брезгливости и неряшливости картина, которую я запомнил на всю жизнь. Она прямо-таки высеклась в граните моей памяти. Практически вся площадь холодильника, приблизительно около 15 – 20 квадратных метров, представляла собой братскую могилу для скопища человеческих трупов. Они, трупы, лежали хаотично, друг на друге, сваленные в кучу, как какой-то мусор или отходы. И женщины, и мужчины, – все равно; кто умер только вчера, а кто лежит здесь уже довольно долго, – без разницы! Все полки, что были, сплошь забиты трупами, тела валялись на полу грудами, обнимая друг дружку, либо же просто лежа сверху, сбоку. Я видел много иностранных фильмов, где сюжетами проходили морги с встроенными в стену холодильными одноместными камерами, все вокруг выложено белой керамической плиткой, уборщица чуть ли не ежечасно моет полы, везде сплошная стерильность и порядок. А здесь? Полнейший отстойник! Гнойник, мать его! Я поежился, испытывая брезгливость и чувствуя, как к горлу подкатывает тошнотворный комок. Хоть бы не блевануть.

– Где? – хрипло выдавил я, хватая смрад маленькими глотками.

– Во-о-он там, – ткнул рукой почти к самому верху патологоанатом. – Видите?

Я увидел. Стройное, сильно бледное женское тело, местами в трупных пятнах, голова слегка повернута к нам.

– И что?

– Ну-у… попробуйте опознать отсюда, а нет… Думаю, придется вам как-то взобраться наверх.

Совсем кретин, охерел!

– По трупам?

– Да.

– Ты, придурок, вначале этот еб…й холодильник почини, понял?!

– Воронцов! – гаркнул капитан. – Остынь!

Докторишка только тупо моргал глазами. А что он мог ответить на мою простонародную правоту?

– Это она? – спросил Ивченко.

– Она, – я пулей вылетел обратно, поближе к окну.

– Точно?

– Точнее не бывает.

Около минуты я прочищал ноздри, кашлял и мечтал о коньячке. Когда мы вышли из здания морга, свежий воздух показался мне райским блаженством, вдыхая которое, получаешь истинное наслаждение.

– Возвращаемся в отдел…

– На кой черт? Я ж вам говорю, что…

– Не ропщи. Бесполезно.