Н Александрова - Руки вверх, я ваша тетя !

В голове у него лязгали гусеницами самоходные артиллерийские установки, ревели на крутых виражах тяжелые гоночные мотоциклы, заходили на посадку сверхзвуковые истребители.

"Ох, зря я добавил вермут! - тоскливо думал Ананасов. - Ну, пил бы и пил себе водку, как культурный человек, так нет же, понадобилось водку с вермутом мешать! А все Гудронов, Джеймс Бонд хренов! Смешать, говорит, но не взбалтывать! А теперь такое чувство, как будто мне мозги взболтали!"

- Что вы шепчете? - Ананасов с отвращением посмотрел на свидетельницу, прикрыл глаза, подумав, как было бы хорошо, если бы эта свидетельница сейчас мирно исчезла, а сам он оказался бы дома, и перед ним стояла бы запотевшая бутылка боржома.., однако когда он снова открыл глаза, все осталось по-прежнему - он находился в кабинете убитого нотариуса, перед ним сидела секретарша Штокенвассера, бледная запуганная девица в круглых очках, и давала показания по делу об убийстве своего шефа.

- Я.., я не шепчу... - проговорила девица слабым срывающимся голоском, - и не кричу...

- И не спорьте! - рявкнул капитан и сморщился от боли.

- Итак, - продолжил он, взяв себя в руки, - значит, последней вошла в кабинет госпожа Свириденко?

- Свириденко, - испуганно подтвердила секретарша, - Калерия Ивановна Свириденко. Сначала я совершенно не волновалась, спокойно ждала новых распоряжений, но никаких распоряжений не поступало, а потом пришел господин Хруст...

- Кто? - удивленно переспросил Ананасов и снова схватился за мучительно ноющую голову.

- Хруст, очень крупный бизнесмен.., он заранее договорился с Михаилом Рудольфовичем...

Произнеся имя своего покойного шефа, свидетельница вспомнила о понесенной утрате, всхлипнула и уткнулась в кружевной платочек.

Ананасов тяжело вздохнул, сжал ладонями виски и с видимым усилием проговорил:

- И не ревите! Дома будете реветь, а здесь вы должны давать показания!

Девица еще раз испуганно всхлипнула, высморкалась и продолжила:

- Пришел господин Хруст, и я сообщила об этом Михаилу Рудольфовичу.., дело в том, что господин Хруст очень не любит ждать, тем более, что он заранее договорился...

- Ясно, - проговорил Ананасов, при этом он опрометчиво кивнул, отчего его несчастная голова едва не отвалилась.

- Так вот, Михаил Рудольфович ничего не ответил, и это мне показалось подозрительным...

- Еще бы! - на этот раз капитан воздержался от неосторожных движений. А что же вы к нему сразу в кабинет не вошли?

- Дело в том, - девица слегка оживилась, - что Михаил Рудольфович очень не любит.., то есть не любил, когда его прерывают.., когда к нему входят без разрешения. Но и господин Хруст начал нервничать.., поэтому я еще немножко подождала и все-таки вошла в кабинет.., а там.., а тут... - девица не выдержала и наконец со вкусом зарыдала.

- Не ревите, я сказал! - прикрикнул на нее Ананасов и снова схватился за голову. - Вот, блин, свидетельница попалась! Да что же вы так убиваетесь? Он вам что - родственник или, может быть, любовник?

- Да вы что? - возмутилась секретарша сквозь слезы. - Как вы могли так подумать? Ему ведь было очень много лет!

- Разные старички бывают, - капитан пожал плечами и, заглянув в свои записи, добавил:

- Да и не так уж много - всего-то пятьдесят пять...

С точки зрения свидетельницы что пятьдесят пять, что девяносто пять одинаково глубокая старость, но спорить с суровым милицейским капитаном она не стала.

- Итак, - с омерзением глядя на нее, продолжил Ананасов, - что вы увидели, войдя в кабинет потерпевшего?

- В чей кабинет? - испуганно переспросила девица, перестав рыдать.

- Потерпевшего, нотариуса Штакен... Штокенвассера! - с трудом выговорил измученный похмельем капитан.

- Я увидела его.., потерпевшего.., на этом самом месте...

- А куда же делась эта.., как ее... Свиристенко?

- Свириденко, Калерия Ивановна Свириденко, поправила девица, - ее здесь не было.

- А окно было открыто? - уточнил капитан.

- Открыто, - кивнула свидетельница.

- Ну, значит, упорхнула эта Свириденко через окно... - тоскливо констатировал Ананасов.

- Не может быть! - девица замотала головой, так что у несчастного милиционера зарябило в глазах.

- Почему это не может? - Ананасов поморщился и опустил веки. - Этаж первый, окно открыто...

- Вы ее не видели! - воскликнула секретарша. Она старая и очень толстая! Она через окно не смогла бы!

- В состоянии аффекта люди способны на многое, - философски проговорил капитан, - на такое, что даже и не подумаешь.., а насчет возраста у нас с вами разные понятия...