Розалина Будаковская - Митчелл

Ногти на руках вычищены, но сделали это очень неаккуратно ещё при жизни – в нескольких местах появились едва заметные кровоподтёки. Кожа ладоней и костяшек грубая, но и её хорошенько подчистили. Зачем? Создать вид, что некто по имени Грэг Белл живёт тут достаточно долго? Что если вовсе нет никакого старшего Белла? Форма ушной раковины именно об этом мне и говорит – если он и родственник живым Беллам, то не кровный или очень далёкий.

Кожа ступней потрескавшаяся, сухая и заражена грибком. Такое я тоже видел, но у трупа бездомного. Ногти на пальцах ног также старательно острижены и вычищены. Братья Белл явно мне многого не договаривают. Склонен верить, что Грэг Белл вовсе не Грэг Белл, а человек, совершенно не имеющий отношения ни к делам Беллов, ни к этому дому.

Волосы уже успели высохнуть, но у корней всё ещё остались влажными. Мужчину совсем недавно постригли и побрили – на лице заметны более светлые участки кожи, которые ещё недавно покрывала густая растительность. В волосах можно заметить перхоть, которую тщательно пытались вычесать. У корней также множество следов, оставленных вшами: от яиц насекомых до разодранных укусов на затылке и висках.

Порывшись в одежде убитого, я не обнаружил ничего, что могло бы подсказать мне настоящее имя убитого.

Что если сами же братья Белл застрелили этого бедолагу, взяли шкатулку, а меня наняли для того, чтобы… Для чего, собственно? Надеялись, что я не придам значения всем этим деталям и назову дело очередным висяком?

В девятом часу утра я вернулся к себе. К тому времени мне позвонил один из братьев Беллов и спросил насчёт тела. Не знаю, как принято отвечать на такие вопросы, чтобы это не привлекало всеобщего внимания. Должно быть, именно поэтому я сначала промямлил что-то неясное, а потом, откашлявшись, сообщил, что закончил с мертвецом. Да, я так и сказал – «мертвецом». Ты ведь в полиции работал, Митч, видел трупы, а так по-идиотски себя ведёшь.

Беллы – серьёзные люди, не стоит шутить с ними. Хотя бы до тех пор, пока не выясню, что конкретно они из себя представляют. Никакой полиции, как и договаривались. Что же… Интересно, за какую сумму я на это подписался? Я боязливо вытащил конверт из сумки и пересчитал купюры. Тридцать тысяч… Признаться честно, мне поплохело уже после пятой тысячи. Трудно поверить, что по окончанию этого дела смогу рассчитаться с четвертью своих долгов.

Первым делом, я наведался к Ким.

– Что на этот раз? – устало спросила девушка.

– Шкатулка. – я тут же протянул ей конверт с фотографией. – Не знаю, насколько она ценная…

– Это не ко мне. – отрезала Дэнчулэ. – Есть один парень. Наверное, сможет помочь. – она быстро нацарапала адрес на листке бумаги. – До полудня он точно дома.

Я заметил, как девушка заулыбалась, рассказывая о своём знакомом. Похоже, это не просто какой-то там «парень».

Адрес оказался знакомым, стоило лишь раз взглянуть на него. Похоже, я уже знаком с этим парнем – нас познакомила Рут Дэвис. Тревор Янг в самом деле до сих пор дома, но уже собирается уходить. Мужчина ходит в белоснежной рубашке, но без брюк. Он суетится на кухне, заваривая чай и застёгивая крошечные пуговички на манжетах рубашки, попутно что-то читает с экрана планшета с разбитым углом. Кажется, историка нисколько не смущает моё присутствие, он продолжает заниматься своими делами.

– Так что Вас привело ко мне, детектив? Снова. – поинтересовался Янг, отпив чая из чашки. Он косится на меня, стоит мне только шевельнуться.

– Мне сказали, мистер Янг, Вы могли бы помочь мне с одним делом. – я выложил фотографию на стол. – Эта шкатулка…

– Чёрт! – заворожённо произнёс историк, бережно держа фото в руках. – Где, где вы это взяли? Это же… – у него заходится дыхание. – Чёрт… – судя по его лицу, можно подумать, что я принёс Янгу какое-то сокровище всего мира.

– Так что Вы о ней скажете? – повторил я свой вопрос.

– Это же династия Мин! – воскликнул мужчина и, вытаращившись на меня, тут же боязливо закрыл рот рукой. – Китай. – вдохновлённо проговорил Тревор. – Китай, пятнадцатый век! – снова повторил он. – Это потрясающе!

– И… – замялся я. – Насколько она может быть ценной?

– Для ломбардов не настолько, чтобы ради неё убивать. Хотя ради чего только не убивают? – сказал историк и усмехнулся собственной шутке. – А для коллекционеров или ценителей… Считайте, бесценной.

Я смотрю на него с удивлением: откуда он узнал, что её владельца убили? Я ведь ни слова об этом не говорил.