Владислав Белик - Белый кролик

– Как ты, малыш? Готов прогуляться?

Альфи радостно залаял. Артур прицепил поводок на шею пса и вывел его на улицу. Альфи радостно носился по улице, знакомился с новыми собаками, радовался букету ароматов. Почки на деревьях раскрывались, излучая запах весны. Артур медленно шел по тротуару и внимательно наблюдал за Альфи.

Его голову не покидали воспоминания о прошлом. Почему, если у него сейчас все хорошо, он продолжает окунаться в боль, разрывающую грудь? Может, это проблема современности? Все живут прошлым, и мало кто находит в себе смелость забыть обо всем. Покажите хоть одного человека, который смог полностью абстрагироваться от воспоминаний! Даже те немногие счастливчики, кто засунул невыносимые психологические проблемы глубоко в самую темную комнату и закрыл за ними дверь, рано или поздно снова ее откроют.

Так и с Артуром. Каждое утро он просыпается от жестоких картинок прошлого и даже на протяжении дня не может от них скрыться. Сейчас, когда он держит поводок и плетется за Альфи, его голову не покидают мысли о том дне, когда его первый раз привели в следственный комитет и посадили напротив молодой девушки в больничном халате.

– Привет Артур, меня зовут Маша, – сказала девушка.

Артур молчал. Он только сжимал в руках своего плюшевого кролика. Бабушка наблюдала за ним в маленькую щель между дверью и косяком. Она боялась, что психолог сделает еще хуже. Хотя куда еще хуже? Ребенок видел жестокое убийство матери и тело отца, свисающее с потолка.

– Не хочешь со мной разговаривать? – спросила Маша.

Мальчик смотрел в окно. Огромный дуб перекрывал вид на город. Птицы перепрыгивали с ветки на ветку.

– Артур, давай мы с тобой попробуем иначе, – Маша достала из-под стола лист и набор карандашей. – Ты же хочешь порисовать?

Артур кивнул. Мальчик положил кролика на стол мордочкой к себе и взял лист. Карандаши он разбросал по столу. Маша внимательно наблюдала за порывом вдохновения ребенка. Артур закрыл руками незаконченный рисунок и показал Маше на окно. Девушка сразу все поняла. Мальчик стесняется рисовать при ней. Тогда она повернулась к окну и сказала:

– Дай мне знать, когда закончишь.

Мальчик ничего не ответил. Он внимательно вырисовывал линии, наводил контуры, раскрашивал получившийся рисунок. Когда все было закончено, Артур взял на руки кролика, подошел к Маше и ткнул ее пальцем в бок. Девушка развернулась и спросила:

– Я могу посмотреть?

Артур кивнул, тогда Маша взяла рисунок в руки и встрепенулась. На рисунке три человека. Слева, как поняла Маша, мама. Длинные волосы, шея закрашена синим цветом, пустые глазницы и открытый рот, внутри которого красное пятно. Посередине ребенок. Артур полностью закрасил его в черный цвет. Справа мужчина, тоже весь черный. Голова опирается на правое плечо, а от шеи вверх тянется длинная линия до самого конца листа.

– Ты нарисовал свою семью? – аккуратно спросила Маша.

Мальчик кивнул. Он сел обратно на стул.

– Позови бабушку.

Артур вышел в коридор и потащил бабушку за руку в кабинет.

– Артур, ты чего?

– Я попросила его вас позвать, – сказала Маша и показала на стул.

Ксения Константиновна села, а Артур лег на небольшой диван рядом со столом.

– Что-то случилось?

Маша без лишних слов протянула бабушке рисунок. Ксения Константиновна взглянула и сразу откинула лист.

– Боже мой! – завопила бабушка.

– Пока он не начнет говорить, мы не сможем расспросить его об инциденте.

– Зачем вообще его спрашивать? У вас нет нормальных специалистов? Они сами не разберутся? – возмущалась бабушка, косясь на рисунок на столе.

– Он там был, значит, Артур единственный свидетель произошедшего, – мягко сказала Маша. – Я бы вам посоветовала сводить мальчика в торговый центр. Знаете, есть игровые площадки для детей? Ему нужна социализация, иначе он полностью закроется в себе и неизвестно, когда сможет заговорить.

– Если он не заговорит, тогда вы не будете его мучить, – заключила Ксения Константиновна.

– Так или иначе, следователь требует, чтобы Артур дал показания.

– Это же маленький ребенок! Какие показания? Я вас не понимаю! Лишним напоминанием о родителях вы только сильнее бьете по нему! – грубо говорила бабушка.

– Вы должны меня понять! Это не моя прихоть. Была бы моя воля, я бы вообще не затрагивала больную тему.

– Я поговорю с вашим начальством! – пригрозила Ксения Константиновна.

– Они просто вас не пустят. Каждый день перед дверьми начальства собирается очередь длиной до лестницы. – объясняла Маша.