Зоя Вальц - Группа жертв

– Да, конечно, – согласился тот. – Поборемся на аукционе? – снисходительно улыбнулся он следователю, обнажая ряд белых, очень дорогих зубов.

– Вашей прекрасной даме уступлю трофей без боя, – в той же манере ответил Райенвальд и они разошлись.

Пока следователь пробирался за свой самый дальний от лестницы столик, зазвенел, усиленный микрофоном, хрустальный голос Светланы Сомовой.

– Друзья, я рада приветствовать вас на нашем ежегодном благотворительном аукционе. Это мероприятие стало возможным только благодаря вашему неравнодушию и ответственности. Все вы – потрясающие профессионалы, достигшие высот в своих областях, и я рада, что несмотря на открывшиеся возможности, вы не утратили понимания, как хрупко и сиюминутно человеческое благополучие. Я говорю о жертвах катастроф, в фонд помощи которым пойдут все собранные сегодня средства. Несчастья случаются со многими, но катастрофы опасны тем, что внезапны. В одночасье человек теряет многое, если не все: дом, близких, здоровье… И именно вы, благодаря вашему человеколюбию и отзывчивости, можете подарить надежду таким людям, что они не брошены, что чудеса случаются, что всё ещё будет. Мы приготовили для вас множество чудесных лотов. Спасибо, что откликнулись и пришли, и давайте начнем наши торги!

Она отдала микрофон ведущим и опустилась за столик в первом ряду.

Аукцион начался. Профессиональные ведущие шутили и разыгрывали лоты. Гости пили шампанское, ели разносимые официантами холодные закуски и азартно торговались. Съёмка в короткометражке, ужин со Светланой, какие-то картины, вещи, впечатления и поездки… Павлинью брошь под аплодисменты своей спутницы в жёсткой борьбе выкупил бракоразводный адвокат. Райенвальд не запомнил все призы, предназначенные компенсировать благотворителям потраченные средства, но, глядя на всё происходящее, ещё раз восхитился Светланой Сомовой. На этот раз не ее внешностью и обаянием, хотя идеальная осанка и затылок Светланы, сидящей впереди, у импровизированной сцены-лестницы, то и дело притягивали взгляд следователя, а серебристая «молния» на спине завораживала. Нет, Райенвальд только сейчас в полной мере понял замысел и смысл аукциона. Казалось, что может быть лучше, чем прямая форма пожертвований. Ведь так просто направить деньги сразу в фонд или, что ещё лучше, непосредственно нуждающимся. Но только теперь следователь оценил широту размаха и понимание Сомовой человеческой природы. Подогретые лёгким спиртным и духом конкуренции, селебрити, стремясь не ударить в грязь лицом перед себе подобными, расслабленные атмосферой праздника и элитарного досуга, тратили на благотворительность сотни тысяч, которые никогда бы не перечислили в фонд обычным будним днём, найдя средствам иное применение. По прикидкам следователя сумма пожертвований уже составила под сотню миллионов, а торги ещё не закончились.

Райенвальд задумчиво жевал канапе и крутил в руке мелкого деревянного оленя, украшавшего стол вместе с еловым венком и цветочной композицией, когда к нему подсела запоздавшая пожилая пара. Мужчина предложил даме шампанское, но та отмахнулась. Армейская выправка, гордая посадка головы с элегантно уложенными в прическу седыми волосами и какой-то в целом интеллигентский дореволюционный флер, исходящий от нее, выдавали в даме не просто работницу музея, но явно сотрудника, находящегося ближе к вершине музейной иерархии. Одетая скромно, но сообразно мероприятию, на фоне разнаряженного бомонда она смотрелась как дорогая хрустальная ваза среди бросовых стеклянных пивных кружек. Пара молча смотрела на происходящее, пока мужчина, не выдержав, не заметил:

– А украсили все очень хорошо, зря вы так уж третировали персонал.

– Что?! – шепотом вспылила дама. – Они хотели тут свечи использовать! Если бы не моя бдительность, подожгли бы всё!

– Ну что вы, – примирительно прошептал мужчина, – мы благодарны вам за внимательность.

Дама сморщила нос и сурово посмотрела на спутника, а затем и на следователя. Под ее тяжёлым взглядом Райенвальд смутился, перестал играться оленем и поставил фигурку на место.

Впереди Светлана Сомова, взойдя на ступени, благодарила кого-то за щедрый взнос.

– Достойное дело и скромная молодая женщина, – снова прокомментировал мужчина.

– Дело – несомненно, но «скромная»… Увольте! – фыркнула дама.

– Но почему? – вполголоса взбунтовался мужчина. – У нее закрытый наряд. В отличие от всей этой полуголой публики.