Алексей Строганов - Правило трёх секунд

***

Племянница приехала в Питер год назад, училась, работала, снимала студию в многоэтажном пентагоне. Матвей поразился сверхплотной парковке автомобилей и отсутствию котов во дворе. В подъезд проник с молодой парой, на лифте не поехал – шестой этаж.

«Бред полный. Даже коты на этот край мира ещё не дошли, а я припёрся из Первопрестольной. Третий этаж, идиот. Сейчас зайду, как дурак, а они обнимаются, целуются. Если выйдет парень по пояс голый, потный, даже заходить не буду, извинюсь, скажу, что ошибся квартирой. Четвёртый этаж. Шесть квартир на этаже. В правой секции готовят рыбу. Рыбу речную… Вернусь в центр. Поужинаю у Лагидзе, уеду любимым ночным поездом. Закажу ещё один сон, но на этот раз после водки. Тридцать грамм на тридцать томатного сока, лимон, перец… Перец крупного помола. Это принципиально. Приготовлю сам, и никаких дурацких вустеров и сельдереев. Сразу сделаю три, выпью с интервалом в пятнадцать минут. Пятая, максимум шестая страница превратится в желтоватую нечитаемую массу (в книжном киоске на вокзале видел Сэлинджера в переводе Немцова – потрёпанная редкость в мягкой обложке, обязательно купить в дорогу!), рука забудет щёлкнуть выключателем ночника, и верный труженик прогорит до утра. До утра. Проснусь за час до прибытия. На завтрак съем королевскую кашу. До Москвы буду лениться, потому что всё глупость. Абсолютная. Пятый этаж. Если коты пойдут сюда пешком из центра, то придут через десять тысяч лет, и не факт, что это будут те самые коты, которые выступили в поход. Смешно. Если откроет Ирина, с идиотской улыбкой спою: „Сюр-при-и-из“, и Лагидзе обломится… С чего ты решил, что рыба речная? Просто. Мои хотелки…»

***

Звонок промолчал. Матвей наклонил голову, облизал губы, отбил костяшками пальцев по крашеному железу: «Пал, пал, Ва-ви-лон».

– Кто там?

– Сосед снизу. Вы меня залили.

За дверью началась тихая возня, и в щель просочились слова:

– У нас сухо.

– Открывай, а то разнесу тут всё. Понаехали и ещё заливают… Пятно на потолке – метр!

Дверь приоткрылась внутрь. Колючие глаза, тонкая переносица и светлые усики показались в ладонной щели, бледные губы дёрнулись, выдохнули корректно:

– У нас сухо. Вы из какой квартиры?

– Сухо. Всё сухо, – эхом повторил Матвей.

– Что, простите? – усики приподнялись, распушились.

Апперкот в горло у Матвея получился, наверное, впервые в жизни. Боковым добавил в сонную артерию, не дал полностью осесть на пол, ударом ноги в живот втолкнул усатого в комнату и этой же ногой закрыл дверь. В комнате драться не пришлось – усатый дал уложить себя на пол, вдоль дивана, лицом в пол. Матвей сел на него верхом, завёл вялые руки за спину и скрутил их мягким кожаным ремнём – валялся на полу.

Теперь Ирина. Она лежала на диване голая, колени вместе, глаза блестели, двигались, просили освободить. Матвей набрал воздуха, приказал пальцам, ставшим вмиг корявыми, снять с головы девушки кожаную маску, освободить рот от кораллового шарика с дырочками, расстегнуть ошейник. Швырнул всё это хозяйство в угол. Глаза побежали в поиске ключа от наручников по кривому подоконнику, жирной кухонной столешнице, на тумбочке нашли розовую канцелярскую скрепку и пальцы вновь боролись с неловкостью, разгибали-сгибали проволоку. Простой замок открылся щелчком, дал Ирине свободу.

Матвей замахнулся ударить усатого – передумал. Нагнулся поднять с пола одеяло, но и этого не сделал – руки, перемазанные липкой смесью слюней и волос брезгливо заныли, к горлу подкатил комок. Пошёл в ванную, ногой открыл дверь, истратил флакон жидкого мыла, в зеркале себя не увидел и вежливо попросил воду стать льдом. Лил на затылок из двух горстей, но лучше не стало. Спас телефон.

– Привет. Интуиция мне подсказывает, что ты уже в Питере.

– Так и есть, Веретено.

– Дров ещё не наломал?

– В процессе.

– Давай адрес, лесорубы подъедут, помогут.

Матвей назвал адрес.

– Они будут у тебя через пятнадцать минут. Максимум через двадцать. Разговаривать будешь с Сергеем, остальные безголосые.

– Принял.

– Удачи, брат.

Ирина успела надеть свитер и, лёжа на диване, натягивала джинсы. Она оперлась на локти, ноги поставила усатому на спину, тянула скинни на бёдра. Матвею показалось, что на щеках у племянницы выступил румянец, но это вряд ли – просто свет от торшера падал неравномерно.

– Его вещи здесь есть?

Ирина замотала головой, показала на разбросанные по комнате предметы восемнадцать плюс. Матвей взял с кухонной полки стакан, сполоснул под краном, но наполнить его водой не успел – в дверь уже стучали.