Екатерина Барсова - Роковое пророчество Распутина

Вася захлопнул блокнот.

— Вась! А у нас эти материалы в безопасности?

— Что ты имеешь в виду?

— Их никто не украдет?

Вася почесал затылок.

— Здание охраняется. Но ты права, надо будет как-то их тут спрятать.

И они решили убрать коробку в шкаф, завалив ее рулонами карт. И брать материалы оттуда.

Следующие два часа работали молча.

У Анны ожил телефон, пискнула эсэмэска. Пришло сообщение от Елены:

«Анют, приди сегодня, пожалуйста, попозже. Не раньше 10. Убедительная просьба. Целую. Елена».

Анна закусила губу. Получается, что совместный семейный ужин с душевными посиделками накрылся? Ужасно обидно! Но, очевидно, у Елены свои дела…

Вася оторвался от компьютера.

— У меня из головы не выходит ситуация с отцом Николаем. Все-таки еще раз позвоню ему, попробую узнать — что и как. Хотя бы и окольными путями.

Вася набрал телефон.

— Не отвечает, — сказал он нахмурившись. — Что такое?

Он набрал еще несколько раз и забарабанил пальцами по столу:

— Не нравится все мне это. Ох как не нравится! — Он посмотрел на часы. — Засиделись! Ладно, я побежал. До завтра!

— Пока.

Курочкин ушел, Анна осталась одна. Какое-то время она сидела за компьютером, потом встала, подошла к окну: уже стемнело, фонарь освещал часть двора, чуть поодаль дома с редкими зажженными окнами. И тут она увидела около дерева мужчину, который стоял и смотрел прямо на нее. Анна протерла глаза. Нет, это не галлюцинация. И с этим человеком она уже сталкивалась. Это же он был в церкви в подмосковном городе! Конечно, сверху его нельзя рассмотреть как следует, но, похоже, это один и тот же тип! И что ему надо? Почему он следит за ней? Анне показалось, что в руке у него что-то есть. Пистолет? Она мгновенно нагнулась и, подбежав к двери, защелкнула замок.

И что теперь? Разве она тут в безопасности? Ничуть! И что ей делать? Она на корточках пробралась к окну и аккуратно выглянула. Вдруг ей все показалось? Вдруг этот человек ушел? Нет, мужчина был на месте. Стоял и смотрел на окна.

Анна погасила в комнате свет: пусть думает, что она ушла.

Никак нельзя себя обнаружить. И что дальше? Неизвестно.

От неожиданного страха, накатившего как внезапный холодный дождь, она поежилась. Во рту стало горько, а потом кисло. Анна сглотнула. Никогда раньше она не осознавала с такой ясностью, что ей может угрожать реальная опасность. Анна закусила губу и внутренне напряглась.

«Я должна выжить! — скомандовала она себе. — Любой ценой!»

Анна сидела не шевелясь, в то время как ее мозг лихорадочно работал.

Темнота в комнате не спасает, свет от фонаря заливает комнату, он подкрадывается почти к ее ногам. Если она сделает резкое движение, ее быстро вычислят:

Малейшее движение — и все! Вдруг мужчина выстрелит?

Ноги сразу затекли.

Если же Анна попытается встать, — тоже риск. Она попадет в свет фонаря.

Она хотела, чтобы это состояние неопределенности закончилось, перешло-перетекло в какое-нибудь другое, но в то же время осознавала, что не может об этом просить, потому что в ее положении неопределенность — лучше. В неопределенности таится надежда…

Секунды текли долго-долго… Доносился далекий гул улицы… Но город внезапно стал чужим и враждебным.

Она сильная.

Она справится.

Должна справиться.

Может быть, он ушел? Или убедившись, что наверху никого нет, мужчина с пистолетом идет сюда?

Эта мысль так испугала Анну, что решение пришло молниеносно.

Она подползла к окну и выглянула — во дворе никого не было. Значит, он действительно пошел наверх. И сейчас будет здесь!

Может быть, он уже в коридоре…

Анне показалось, что она слышит шаги совсем рядом — гулкие, чугунные, как у командора в пушкинском «Каменном госте». Или ей это кажется? И у нее уже слуховые галлюцинации?

Сколько же у нее в запасе времени?

Анна метнулась к двери, выскочила в коридор, там пока никого не было. Но идти на выход она не решилась и побежала в противоположную сторону. Оттуда был ход на чердак, а там — пожарная лестница. Она спустится по ней и уйдет с другой стороны двора.

Анна скользила по ступенькам, торопясь спуститься, и вдруг увидела, что лестница идет не до самой земли. И до нее примерно пара метров. Но не возвращаться же назад! Анна поправила сумочку и повисла, а потом, зажмурившись, прыгнула…

Падение было не болезненным, но все же в бок кольнуло, она охнула, но, не мешкая ни секунды, побежала к забору. Фонарь горел с другой стороны. А здесь было темно, тусклый коричнево-золотой свет просачивался сквозь листву, как будто бы смазанную маслом.