Мария Мусина - Во что бы то ни стало

– Тебе идет, у тебя такой стиль.

– Не утешай меня!

Выяснилось, что Юля и Лена ходят править свои фигуры не только в один и тот же спортзал, но и в одно и то же время, только в разные дни, поэтому и не пересекались раньше на тренажерах, не встречались в сауне.

– Но это можно поправить, – сказала Лена.

И они договорились в следующий раз пойти вместе.

– Да, – надула губки Юля, – а то нет свидетелей моим подвигам. А так иногда хочется, чтобы кто-нибудь из знакомых оценил героизм. Какой дивный день. Весна…

– Весна-а, – протянула Лена, – интересно, успеем мы все же поменяться до Пасхи? Месяц остался. Успеем?

– Думаю, успеем, – сказала Юля.

– А то новая личная жизнь наклевывается…

– Поздравляю. – «Да нет, не похоже, чтобы она врала так натурально, все же они, действительно, разводятся». – А вот и Виктор.

Виктор опять выглядел очень грустным. Он улыбнулся, здороваясь, но – только губами. Глаза хранили печаль. И Юля, на минуту презрев личные интересы, пожелала им с Леной помириться. И еще раз отметила про себя, что так притворяться, играть так натурально грусть по поводу разлуки с некогда любимой женщиной, по поводу неудавшейся семейной жизни – невозможно.

– Ты, как всегда, опаздываешь, – только такие слова и нашлись у Лены для своего страдающего бывшего мужа.

У Юли снова сжалось сердце. Бедный парень! Он так переживает разрыв с женой. А у нее уже новый хахаль!

– Я только что вспомнил, что забыл дома квартирную книжку. А без оплаченных квитанций, наверное, нам никаких справок не дадут, – пролепетал виновато Виктор.

– Нет, ты видишь, – сказала Лена, обращаясь к Юле, – можно жить с таким человеком?

– Я могу сейчас сбегать, я быстро, – попытался реабилитироваться Виктор.

– Ну да, а Юля тебя тут ждать будет опять. И так опоздал. Ладно, – Лена поменяла гнев на милость, – нам все равно с тобой нужно квартиру приватизировать.

Виктор удивленно поднял брови.

– Я тебе дома все объясню. Мы, собственно, сегодня пришли сюда с Юлей, чтобы посмотреть домовую книгу. Чтобы не получилось так, что в нашей квартире, помимо нас с тобой, еще уйма народу прописана. А мы и не знаем.

Виктор равнодушно пожал плечами.

Они вошли в сумрачное нутро жилищно-эксплуатационной конторы. Где-то неровно стучала пишущая машинка. На стенах пестрели плакаты антипожарной агитации.

Лена решительно подошла к окошечку паспортного стола.

– Простите, вот мы меняемся и хотели бы посмотреть домовую книгу…

– Зачем? – худенькая паспортистка удивленно скрестила на носу глаза.

– Мало ли… Дом старый, мы в нем живем недавно, может, кто-то был прописан в нашей квартире и его забыли выписать.

– Вы приватизировались? – подозрительно спросила паспортистка.

– Нет еще. Только собираемся.

– Вот тогда вам все и проверят, кто у вас там был прописан и не выписался, – пробурчала паспортистка.

– Но мы все же, – Лена продолжала быть вежливой, – хотели бы посмотреть домовую книгу.

– Мало ли что вы хотите? Я вам ее не имею права показывать. Может, вы старых жильцов преследуете. А они от вас скрываются. Времена-то, будь здоров, не кашляй! Криминальные! – и паспортистка стремительно захлопнула перед Лениным носом окошко.

– Дура, – процедила Лена.

Юля вздохнула:

– Ну, ничего. Она права. Когда будете приватизировать, ведь проверят документы-то.

Троица нестройно вывалилась под весеннее солнышко.

– Дурацкий день, – досадовала Лена.

– Я пойду? – минорно осведомился Виктор.

Лена нервно закурила и даже не взглянула в его сторону.

– Счастливо, – особенно дружелюбно пожелала ему Юля, стремясь загладить Ленину грубость.

Снег таял на глазах.

– Теперь пойдем в мой ЖЭК, – предложила Юля.

– А можно не ходить? – спросила Лена.

– Нет, ты тоже должна убедиться, что в моей квартире никто не прописан, – настаивала Юля.

– Ну, кто там может быть прописан? Дом – новый. До тебя там твоя бабушка жила. Бабушка твоя никого там не прописывала? Вот видишь. Квартира приватизирована, в приватизационных документах только ты значишься? Ну вот. Что смотреть-то? Что ходить?

– Так, чтобы убедиться…

– И так все ясно. Ты куда сейчас? Домой? Тогда – пока. Я переговорю с Виктором насчет приватизации и позвоню. Привет Алеше.

Юля еще раз подумала о том, что адвокатесса – слишком прожженная тетка, чтобы адекватно оценить ситуацию. Впрочем, она в чем-то права: бдительными быть необходимо. Бдительность и еще раз бдительность! Тогда все будет хорошо. В конце концов, люди, которых ты подозреваешь в чем-то плохом, не догадываются о твоих подозрениях. А значит, им и не обидно. А тебе – не стыдно.