Татьяна Устинова - Лучший друг детектива

Маша растерялась. Она боялась крутых спусков, да и учитель категорически запрещал. Но разве можно было вот сейчас, просто так – взять и расстаться?!

Денис съезжать не спешил – предвкушал скорость и свист ветра в ушах. Нужно ехать первой, тем более что костюмчик выгодно обрисовывал стройную еще фигуру.

И Маша смело ринулась вниз. Поворот, «плуг», поворот… скорость выше, а контролировать ее все сложнее. Относительно пологий вначале спуск превращался в пропасть, в обрыв. Она попыталась затормозить, но не смогла. Нога подвернулась, и Маша полетела – сначала просто с горы, а потом куда-то дальше, по светлому коридору, под радостную музыку Чайковского.

Очнулась она в больнице. Палата одноместная, кровать ортопедическая. У постели – букет цветов. Рядом на стульчике – дежурная медсестричка.

– Что со мной? – прошептала Маша.

– Ерунда, – с напускной бодростью отозвалась медичка. – Три небольших переломчика. Зато смотрите, какие цветы вам прислали. Это от того известного музыканта, что у нас выступал!

– А там… карточки нет?

– Есть, – со значением отозвалась девушка.

Маша разорвала конверт зубами: «Поправляйтесь быстрее. Лечение и все расходы я оплачу. С уважением, ваш попутчик по подъемнику Денис».

Значит, он так ее и не узнал! Маша заплакала. Рыдала об особняке, который обернулся избушкой. О любви, что она прохлопала. О жизни, прошедшей настолько бездарно.

А Денис в это время пил глинтвейн на террасе своего люкса и никак не мог вспомнить: кого же ему напоминает эта женщина с печальными глазами и неухоженным лицом, чье лечение он благородно оплатил.

В больнице Маша решила не залеживаться. Рука оставалась в гипсе, сломанные ребра побаливали, но она отчаянно рвалась домой.

Василич ее поддерживал. И когда наконец назначили выписку, пообещал забрать из больницы. Маша слегка смущалась, что он явится в крутую клинику в своих примитивных одеждах и, конечно, без машины. Но лесной житель произвел фурор. Приехал ни много ни мало за рулем снегохода, причем не один – на пассажирском сиденье свернулся клубком и вцепился лапами в обшивку самоед Джек.

– Василич! – ахнула Маша. – Вы сумасшедший!

Джек увидел ее и сломя голову бросился навстречу. Встал на задние лапы, передние положил ей на плечи и бережно, почти нежно лизнул в нос. Глаза его, – Маша поверить не могла, – улыбались.

– Джек, милый, – она обняла псину и захлюпала носом. – Ты все-таки признал меня! Наконец-то!

– Все, не разводим сентиментальность. Поехали.

Василич подошел, взял ее вещи и уложил в багажный отсек. Потом помог ей усесться на снегоход, а Джеку велел:

– Рядом.

И пес послушно бежал подле снегохода прямо до Машиного дома. А когда въехали во двор, он от нее не отходил, глядел умильно и постоянно рвался лизнуть руку.

– Что вы с ним сделали? – изумленно спросила она Василича.

Тот серьезно ответил:

– Я же обещал его перевоспитать. Сделал. Передаю. Только не балуй его, в дом не приваживай. На улице конура есть.

На чай Василич напрашиваться не стал. Съездил в магазин, забил холодильник продуктами, велел отдыхать-восстанавливаться и отбыл.

Маша осталась одна. Погода отличная – небо синее, солнце ослепительное. Еды полно, вся техника в доме функционирует, больничный оплатили. Целыми днями она сидела в кресле-качалке на балконе и загорала под приличным уже солнцем. Смотрела на горы, слушала Шопена, ела вкусности. То и дело запускала ладошки в шерсть Джека – никакой, конечно, конуры во дворе, пес теперь всегда находился с ней рядом.

Только радости все равно не было. Она бесконечно прокручивала в голове недавнюю встречу с Денисом. Когда оказались рядом на подъемнике, тот ведь посмотрел на нее пристально – явно вспоминал, где мог видеть. Почему было не сказать просто: «Я Маша!» Зачем-то начала всякую чушь нести…

Неужели она настолько ужасно изменилась, что Денис не признал в ней девушку, которой объяснялся в любви? Звал замуж? Умолял быть вместе в горе и в радости?!

Но даже если не признал – как мог не понять, что она ринулась по страшной трассе из-за него? Больничный счет оплатил, букет прислал, но неужели сложно было навестить – хоть разок?! Обидно, но пора смириться с реальностью. Похоже, не нужна Денису ее любовь.

И Маша начала – с кровью – выдирать его из своего сердца. Убрала в шкаф все плакаты. Перестала слушать диски. Старалась как можно реже вспоминать, но постоянно лезли в голову их поцелуи, его влюбленные взгляды, жаркие объятия. Оставалось только утыкаться лицом в холку Джека и всхлипывать. Пес терпеливо выносил рыдания, а когда хозяйка успокаивалась, аккуратно слизывал ей слезы.