Сергей Пономаренко - Ночи темной луны

— Мне хочется жить в этом мире сейчас, а не задумываться о том, что будет в далеком или близком будущем. — «Интересно, угробить трех бандитов — это грех или праведное дело? — подумал я. — Ближайшее будущее известно: это смерть, но я не тороплю ее приход». — А вслух произнес: — Лариса, вы ведь все равно не спите?

— Пока да.

— Я вспомнил один тост-притчу на затронутую нами тему. Извините за нахальство, у вас не найдется чего-нибудь выпить?

— К сожалению, Саша, ничего такого дома не держу. Я редко кого приглашаю к себе. Для встреч предпочитаю другие места, например кафе.

— Совсем ничего, даже в лечебных целях? Спирт, например?

— Немного есть. Зачем он вам?

— Тост без вина, что речка без воды или роза без запаха. Помните, как в «Кавказской пленнице» Шурик собирал фольклор?

— Помню. Вы тоже фольклорист?

— В некотором роде. Доставайте спирт!

— Мне нужно время, чтобы одеться, привести себя в порядок. Сейчас ночь, может, лучше завтра?

— Я тоже не одет, но простыня вполне заменит тогу. Думаю, тога вам будет к лицу.

— Саша, вы взрослый человек, а тут такое придумали: простыни, спирт среди ночи! — Лариса хихикнула, по ее голосу я понял, что моя идея показалась ей забавной.

— Лариса, вы еще в постели? Тогда я иду к вам! — Я рассмеялся, услышав, как она то ли громко вздохнула, то ли приглушенно вскрикнула и зашуршала простынями. — Не бойтесь, это всего лишь шутка по мотивам телерекламы.

— Я видела эту рекламу, — сказала Лариса и добавила: — Саша, а спирта у меня нет. Есть только водка на компрессы.

— Лариса, мы идем по кругу! Давайте все, что есть: водку, ром, самогон!

— Вы водку поджигать не будете? Даете слово? А то был случай…

«Еще мгновение — и я ее задушу!», и я прервал Ларису:

— Если не желаете слушать тост, то я буду петь, причем очень громко и некрасиво. У меня ни голоса, ни слуха.

— Ой, Саша, а вы спать не хотите?

— Уже хочу, — отозвался я, обессиленно опустился на свое ложе и повернулся на бок.

Спать по-прежнему не хотелось. Воцарилось длительное молчание.

— Саша, — нарушила тишину Лариса. — Наверное, я слишком глупая?

— Лариса, вы прекрасная женщина и подарили мне второе рождение! Огромное вам спасибо и спокойной ночи! Приятных и хороших вам снов! — высокопарно произнес я.

Вдруг в темноте я увидел парящее белое привидение, которое зазвенело стеклами серванта, споткнувшись о стул.

— Саша, я пойду на кухню и сделаю бутерброды с сыром. Может, открыть консервированные огурчики? Домашние, — душевно проворковало привидение.

Я подошел к окну и чуть раздвинул шторы, рассчитывая на свет луны. Она плыла в ночном беззвездном небе, насмешливо задрав рога кверху, и ее свет практически не рассеял темноту в комнате.

— Ничего не надо. Мы будем пить по капле, ощущая лишь легкое жжение, создавая иллюзию пития. А разве иллюзию требуется заедать? — сказал я, придвинул стол к софе и, без разрешения забравшись на нее, близко придвинулся к Ларисе.

Она неопределенно кашлянула, но ничего не сказала и не отодвинулась. Сквозь простыню я ощущал жар ее тела.

Лариса встала, сходила в кухню и принесла горящую свечу, желтым огоньком развеявшую мрак. На столе оказалась также лабораторная колба, наполненная прозрачной жидкостью, и стопки, больше похожие на мензурки.

«Надеюсь, это будет не урок химии», — подумал я и разлил водку по мензуркам.

— Саша, вы обещали тост-притчу! — напомнила мне Лариса.

— Это старый нравоучительный тост для школьников выпускных классов, только вступающих в жизнь. — Больно кольнуло сердце: «Бедный мой Костик!» — В давние времена в одном городе, на одной улице, в домах, стоявших напротив друг друга, жили два человека, но не друга — Гога и Гогия.

Гога — веселый разбитной малый, радующийся жизни и получающий от нее всевозможные удовольствия, не задумываясь, преступая ради этого все заповеди христианской морали. В его доме постоянно было шумно, царило веселье.

Гогия — очень тихий и набожный человек, неукоснительно соблюдал посты, регулярно посещал церковь, держал себя в строгости, жил скромно. Исповедуясь, каждый раз с радостью убеждался, что каяться ему не в чем, ибо жил без греха. В его доме от поста и тоски даже крысы подохли.

И вот наступил тот волнующий момент, когда предстали они перед Богом в чистилище, чтобы отчитаться за прожитую жизнь. Взглянул Бог на записи о жизни Гоги, и разверзлась земля у того под ногами, и полетел он прямо в ад.

Посмотрел Бог на записи о прожитой Гогией жизни, и два пожилых, страдающих одышкой ангела поволокли того в рай, на небеса.