Сергей Пономаренко - Ночи темной луны

— Спасибо, но я не парализованная, сама управлюсь! Мне пора в ванную — разговор окончен! — твердо заявила Лариса и стала шумно удаляться от двери, а я, напротив, припал к глазку.

Похоже, Лариса была очень убедительна, потому что они стали звонить в соседнюю дверь, но и там их не пустили в квартиру. Ругаясь, они стали спускаться на этаж ниже. Видно, обход квартир они начали с самого верхнего этажа. Я вернулся в кухню, где меня ожидала моя спасительница.

— Большое спасибо, что выручили меня. Это была не милиция, — сказал я, виновато пряча глаза. Мне было неловко, ведь совсем недавно я так грубо обращался с ней, а она меня спасла в прямом смысле этого слова.

— Я была уверена, что это не милиция. С милицейскими был бы наш участковый, и они вначале должны были предъявить удостоверения и представиться.

Я вытаращил глаза, изумленный ее познаниями, подумав при этом: «Ого-го, оказывается, мы кое-что в этом понимаем!»

— Откуда вы узнали, что там не было участкового и они не показывали удостоверений, ведь в глазок смотрел я?

— Участковый не отозвался, а он меня хорошо знает. Они не представились, я слышала. — Лариса победно посмотрела на меня.

— Ваше имя Шерлок Холмс? Простите за недопустимую промашку: вы совсем не похожи на мужчину, да и скрипки у вас нет. Ну как я сразу не догадался — вы, конечно же, мисс Марпл! — Ко мне вернулось веселое, лирическое настроение. Все сложилось весьма удачно, и появилась надежда, что до утра я доживу. По крайней мере до этого.

— Неужели я такая старая? — засмеялась Лариса, но я уловил в ее голосе нотки горечи.

Я замахал руками:

— Нет! Вы юная мисс Марпл! Я вам очень благодарен!

Лариса вдруг сделалась серьезной и спросила:

— Саша, может, вы все-таки расскажете, что с вами приключилось?

Сашей она назвала меня в первый раз, и произнесено было мое имя прекрасным мелодичным голосом. И тут я с удивлением понял, что меня давно никто так не называл. Приятели и коллеги меня звали Бориско, Аня, в последние годы, — Борисенко, Татьяна — Бориско, с ударением на вторую «о». Мне пришлось немного рассказать о себе, о смерти Костика, о том, что я начал свое расследование, из-за которого за мной теперь охотятся бандиты. Я благоразумно промолчал о трех убитых мною бандитах. «Саша» — как чудесно звучало мое имя в ее устах! И еще она очень умело обработала мне рану и перевязала.

Когда время приближалось к полуночи, я собрался уходить, но Лариса этому воспротивилась. Я особенно не возражал, ведь мне некуда было идти. Не исключено, за этим домом, где я «растворился», могли вести круглосуточное наблюдение. Хотя сделать это было не так просто, дом очень большой, со слов Ларисы, в нем одиннадцать подъездов!

Лариса постелила мне на полу в своей комнате. Вторая комната была закрыта на ключ, и я уже знал, что после смерти мамы Лариса там все оставила, как было при ее жизни. О приходе мужа она больше не вспоминала, что доказывало, что его у нее нет и, думаю, никогда не было.

Между нами естественным барьером высился стол, на котором продолжал лежать мой паспорт. Я был затиснут в узком пространстве между сервантом и двумя ножками стола, лежал на жестком худом матрасе, но на хрустящих накрахмаленных простынях, под верблюжьим одеялом.

Я долго ворочался на жестком ложе, ножки стола мешали мне заснуть — они меня раздражали. Еще недавно думал, что, как только лягу, сразу же отрублюсь, но сон все не шел. Наверно, потому, что слишком был насыщен событиями этот день, который тянулся невообразимо долго. И вдруг неожиданная мысль: «Интересно, какие груди у Ларисы?»

— Саша, вы спите? — неожиданно раздался ее голос.

«Конечно нет. Вот думаю о твоих женских прелестях». Но вслух я произнес совсем другое:

— На новом месте трудно заснуть, и мысли разные лезут в голову. А скорее всего, нервы не в порядке.

— Мне тоже не спится. Вот думала сейчас о вас…

— Интересно, что именно? — После этих ее слов уж точно не засну.

— Мне кажется, вы очень хороший человек, но почему-то судьба вас жестоко наказала. В одной книжке я прочитала, что человеку воздается по праведным и неправедным его делам. Чем больше у него грехов, тем быстрее после смерти он возвращается на эту грешную Землю, чтобы еще раз пройти жизненный путь.

— В Библии есть персонаж-грешник — Агасфер, вечный скиталец. Я не прочь поменяться с ним судьбой, уж очень люблю путешествовать.

— Что вы такое говорите, Саша! Не богохульствуйте! Агасфера Господь наказал вечностью за то, что тот не имел сострадания к его сыну. — У меня больно кольнуло в сердце. — Вечная жизнь для Агасфера — наказание. Он нигде не может получить пристанища, бродя по свету на протяжении уже двух тысяч лет. Подумайте о том, что же вы неправедное совершили.