Анна Зимова - Институт благородных убийц

«Сыночка, — сказала мне мать во время последней встречи, — ты только не нервничай. Много тебе не дадут. Я все устрою! Выйдешь когда, заживем с тобой лучше всех. Обойдемся и без Зинаидиной жилплощади. Без Леры нам с тобой места будет больше чем достаточно». Мама носится с идеей раздобыть заключение о моей невменяемости. Она думает, что если один раз меня такой фортель спас от армии, то сейчас спасет и от тюрьмы. В психушке мне будет лучше, чем на зоне, рассудила она. Моя болезнь снова поднята мамой высоко, как флаг, и реет гордо. Я никак не комментирую материны усилия, теперь мне плевать. Я все уже решил. В этот раз она не собьет меня с пути.

Итак, главную и единственную улику против себя — дневник — я сработал на славу. Подробности того, как я собираюсь убить Зинаиду, изложены красочно и сочно. С указанием конкретных дат и препаратов. Масса пространных рассуждений о том, как я ненавижу жертву. Разумеется, в самом начале следствия вылезла еще алчная и неутомимая Ольга, которая своими показаниями наверняка подлила масла в огонь, расписала, какой я странный тип, как подозрительны были мои речи относительно старухи. Еще один кусочек мозаики для живописания мрачной картины. Так что ситуация с расследованием, кажется, не должна дать крен в неожиданную сторону. У следователя есть кандидат, у которого была и причина и возможность убить старуху, и который, к тому же, не отпирается. Он полагает, что основной и единственный мотив убийства — квартира, а единственный человек, который мог Зинаиду отравить, — я. И хоть мама с адвокатом думают иначе, моя задача его в этом не разубеждать.

Я пишу на бумаге, и это последняя запись в моем дневнике. Что бы ни решил суд, писать про Зинаиду я больше не собираюсь. Для следствия эта история еще не закончена, но она закончена для меня. Какое решение вынесет суд, можно будет прочесть в Интернете.

Для меня это не важно. Важно лишь то, что я осознал свою вину и признаюсь. Остальное — нюансы. Зинаиду убил я.

Адвокат говорит мне не признавать вину. Дескать, мне нет необходимости смягчать сердце судьи признанием, улики против меня по сути косвенные. Она собирается парировать: мало ли кто и что пишет в своих дневниках. Она говорит, что шансы на то, что меня вообще полностью оправдают, составляют пятьдесят процентов. Это много! Но я собираюсь вину признать безоговорочно. И не для того, чтобы вызвать сочувствие. Какие бы печальные последствия ни ждали меня, я признаюсь. Потому что — я это сделал.

Зинаида до сих пор прохлаждается в морге. И будет прохлаждаться, пока дело не закроют. Результаты вскрытия озадачили врачей, которые не нашли никаких назначений на «Х…мин» и выяснили, что у Зинаиды не было необходимости его принимать. (Лера могла бы объяснить им, что к чему, но к тому моменту, испугавшись содеянного, она уже два дня как сбежала).

Бабка находилась под нашей опекой, понятно, что без внимания передозировку «Х…мином» не оставят. Лера, конечно, все-таки глупышка. «Х…мин»-то она купила, но, не зная необходимой дозировки, дала Зинаиде слишком много. Судя по результатам вскрытия, Зинаида употребила почти целый пузырек.

Лера, как могла, постаралась отвести от меня беду, святая простота, — и навлекла беду еще более серьезную. Она попыталась замести следы, но безуспешно. Прочитав мой дневник, она позабыла его удалить. Я оказался не умнее и тоже про это не подумал. Не до него мне было в последние недели. Так что когда стартовало расследование смерти Зинаиды, его легко нашли, я сам оставил его в больнице — очень удобно. Записей хватит с лихвой, чтобы признать меня виновным. Мать сказала бы: «Лера так поступила, потому что хочет нам отомстить!» Но я знаю, что Лера хотела помочь. И теперь я должен — помочь ей.

Маме я правду не скажу. Может, когда-нибудь, но не сейчас.

«Я все сделала», — сказала тогда Лера.

«Это ненадолго», — сказал я, и она ответила: «Я знаю» .

Я не понял, не догадался, что она затеяла. За все время расследования про Леру меня спросили лишь вскользь, мол, кто вообще такая. Лера, у нас не прописанная и ни в одном документе не фигурировавшая, не заинтересовала полицию. Так, была у подсудимого девушка, да сплыла. И что с того. Не она, в конце концов, дневник писала. И не она призналась в том, что извела Зинаиду Андреевну Костикову. Так что никто Леру не ищет. В последний раз я видел ее, когда она собирала сумку; прошло всего несколько часов с того момента, как она дала Зинаиде «Х…мин». Это был ее новогодний мне подарок. Мне и матери. И какими же неблагодарными мы оказались. Как мы отреагировали.