Анна Зимова - Институт благородных убийц

— О, я пёрсонал ассистант, — объявил Саша и вылил содержимое рюмки в свой жадно открытый рот.

Мне было плевать, но я спросил, что это за должность. Он, оживившись еще больше и отставив бутылку, чтобы было пространство для жестикуляции, принялся объяснять:

— Есть много пожилых людей. Одиноких. Им необходим ассистант. Который и покормил бы, и постирал, и вовремя дал таблетку.

— Ассистент? Сотрудник социальной помощи то есть, — уточнил я, — а ваши клиенты — пожилые люди?

Саша выпучил глаза и принялся жестикулировать еще активнее.

— Это не клиенты. Это другое, — стал втолковывать он мне, — наша миссия существует при православной церкви в Ванкувере, мы бизнес-терминами не оперируем. Ты находишься в первую очередь в духовном контакте с человеком. Ты становишься для него больше чем просто помощником. Ты — персональный ассистент. Почти родственник. Ты беседуешь с ним. Водишь его к врачу. Знаешь все о его болезнях, вкусах и привычках. Следишь за чистотой его волос и ногтей. Читаешь ему книги, которые вы потом обсуждаете. Пёрсонал ассистант. Андэрстэнд?

— У нас это называется «сиделка».

Саша открыл было рот, чтобы возразить, но потом согласно махнул рукой и влил в себя еще.

— Пусть — сиделка, — сказал он.

Я тоже хлебнул. Я был готов, наверное, вообразить Сашу на многих постах, но только не на этом. Имея в России под рукой свою собственную бабку, которой Саша, как я понял, приходился единственным наследником, — уехать в Канаду прислуживать другим старикам? Это было в высшей степени странно.

— У тебя… необычная работа, — осторожно подступился я.

— Среди моих подопечных очень много интересных людей. Многие стали мне друзьями. Я ходил на похороны каждого из них.

И снова анекдотичный ответ я списал на счет Сашиного менталитета, давно уже склонившегося к Канаде. Тем фактом, что он ходит на похороны своих стариков и старушек, Саша лишь хотел подчеркнуть то, что он радеет к своей работе.

— Она часто вспоминала тебя, — сказал я и подцепил с тарелки брусочек сыра.

Он поднял на меня глаза, и было в них странное выражение — испуг? недоверие?

— Я не навещал ее. Хорошо, что вы за ней ухаживали. Она была совсем одна, — дежурно сказал он и отвел глаза. Не очень-то приятна была ему эта тема. Говоря об отвлеченных вещах, он гораздо более словоохотлив, насчет Зинаиды же отделывался общими фразами. Но я не усмотрел в этом особого подвоха. Почему, собственно, тема Зинаиды должна быть приятна Саше? Кому вообще была приятна Зинаида? Вряд ли Саша с симпатией относился к тетке, и ее квартира не смогла удержать его в России. Это мы, располагая тридцатью девятью метрами на троих, вынуждены были прислуживать Зинаиде. А Саша был молодой, активный, наверняка верил в себя, и его поманила Канада.

Мама звонила мне каждые пятнадцать минут, изнывала от неопределенности и нетерпения, но снять трубку значило бы обречь себя на миллион вопросов. Я убавил громкость звонка и снова взял пузатую рюмку. Не без удовольствия, надо сказать. Давно я уже не пил коньяк, к тому же за чужой счет. Я сказал — «помянем», мы выпили не чокаясь.

— А ты чем пробавляешься?

— Получается, я тоже персонал ассистант. Был.

Нужно брать пример с таких, как Саша, — наполовину иностранных, загорелых, улыбчивых, которые с гордостью рассказывают тебе о том, что работают нянечкой. Я же всегда стеснялся того, что ухаживаю за Зинаидой, и не делал наши отношения достоянием общественности. Не хочу я заявлять во всеуслышание о том, что мое благополучие зависит от посторонней бабки. Я покупал ей продукты, укутывал ее ноги пледом, как и Саша своим старикам, но делиться этим с первым встречным не спешил. Коньяк был выпит наполовину, мне стало уютно.

С каждым глотком я осознавал все отчетливее: все закончилось. Зинаиды нет. Мне не пришлось вершить над ней насилие. Бог есть. Он сделал так, чтобы я не замарал руки дурной Зинаидиной кровью. Он пощадил меня за все мои страдания. Клянусь, не из-за коньяка, а только по велению своего бешено бьющегося от радости сердца, я хотел обнять Сашу и заплакать. Я хотел обнять официантку. Я хотел, чтобы в кафе вошел еще кто-нибудь, чтобы я мог его угостить. Я хотел спросить у Саши, что бы он сказал, если бы узнал, что я собирался убить его тетку? Но вместо этого, я вежливо спросил:

— Саша, а как тебя вообще занесло в Канаду?

— Может, еще возьмем? — вместо ответа предложил он.

Конечно, Саша, конечно, родной мой. Я вспомнил, что давно уже не звонил Лере, которая второй день не появляется дома. Но в тот момент я мало за нее волновался. Лера сказала, что дает мне сутки, но, если честно, были дела и поважней, чем выяснять с ней, кто и кого больше любит. Да и что толку звонить, раз она не берет трубку. Пусть выпендривается и дальше. Могу я выпить спокойно, в конце концов? Я заслужил.