Наталья Александрова - Очи наяды

Лиля перевернула лист, но дальше ничего не было, и следующие листы были пустые.

Она посмотрела на Владилена Макаровича:

– Это все?

– Да, все… по крайней мере, я больше ничего не нашел. Однако отец до самой смерти думал о том деле, перечитывал свои записи. Видимо, очень оно его задело.

Он хотел уже забрать у Лили папку, но та придержала ее и проговорила:

– Нельзя ли попросить у вас еще чашечку кофе?

– Нет проблем! – старик вышел из комнаты.

А Лиля тут же положила папку с записями на столик и сфотографировала каждый лист на телефон. Она как раз успела закончить до возвращения хозяина.

Простилась с ним Лиля сердечно, но старик не ответил, а вновь удивленно посмотрел – видно, память его снова подвела.

Лиля села в машину, но прежде чем тронуться с места, просмотрела свои записи. И что она выяснила? История, конечно, интересная, но каким образом тут замешана Надежда Николаевна? У Лазоревской были сережки старинные, очень дорогие… И тут Лиля вспомнила, что в последний раз видела Надежду Николаевну в компании молодого мужчины, который был ювелиром. А госпожа Лебедева никогда ничего не делала зря. Стало быть, и ювелир появился не просто так.

«Что ж, нужно идти на контакт с Надеждой Николаевной», – вздохнула Лиля, но перед этим решила съездить на Васильевский остров и сфотографировать дом на Тринадцатой линии, напротив пожарной части. Так, на всякий случай.

Она удачно избежала пробок, потратив на дорогу всего каких-то сорок минут, и, припарковав машину чуть в стороне, огляделась. Вот и пожарная часть, судя по всему, еще дореволюционная, а напротив красный кирпичный дом. Лиля сфотографировала дом и подошла к нему поближе. В это время с другой стороны к ней стремительно приближалась очень знакомая фигура.

– Опаньки! – обрадовалась Лиля, подбежала к женщине и тронула ее за плечо: – Здрасте вам, Надежда Николаевна! Давно не виделись! Какими судьбами?

В эту пятницу Надежда Николаевна решила, что ей надобно наведаться в то самое ООО «Кордегардия», которое по договору снимало квартиру у тихого алкоголика Никанорыча. Больше не было у нее в запасе никаких ниточек для поиска таинственного человека, который несколько дней назад вырядился бомжом и продал ей бриллиантовую серьгу за тринадцать рублей с копейками. Как-то он с этой «Кордегардией» был связан, и Надежда вознамерилась эту связь отыскать.

Откладывать визит было нельзя, потому что накануне Сан Саныч сказал, что в субботу они обязательно куда-нибудь сходят или просто погуляют, а то Надежде дома скучно, и это его вина, он слишком занят работой. Надежда была занята своими мыслями и только кивнула: хорошо, дорогой, как скажешь.

Если честно, она предпочла бы, чтобы все оставалось как было, чтобы муж ездил в командировки и задерживался на работе, а у нее было больше свободы для проведения своих частных детективных расследований. Но она тут же пресекла эти нехорошие мысли и сделала вид, что очень обрадовалась.

Надежда Николаевна вышла из маршрутки на Тринадцатой линии Васильевского острова, свернула с Большого проспекта и, немного пройдя по улице, обнаружила нужный ей дом – большой, кирпичный. Напротив стояла старая пожарная часть, и Надежда полюбовалась скульптурой пожарного, который боролся со шлангами. Чем-то он ей напоминал знаменитую статую Лаокоона в Эрмитаже.

Дом был самый обычный, хоть и старый, но хорошо отремонтированный, стены чистые, окна новые. Никаких дверей она не увидела, очевидно, все подъезды выходили во двор.

И где же эта «Кордегардия»? Надежда прошла дальше и увидела арку, вход в которую был закрыт коваными воротами. Сбоку висела красивая металлическая доска с лаконичной надписью: «ООО “Кордегардия”», рядом имелся звонок, а чуть выше была установлена видеокамера. И только Надежда подняла руку, чтобы позвонить, как кто-то тронул ее за плечо.

– Здрасте вам, Надежда Николаевна! Давно не виделись! Какими судьбами? – жизнерадостно завопил знакомый голос.

– Ты следишь за мной, что ли? – Надежда повернулась и задрала голову – с этой пожарной каланчой иначе нельзя.

– Надо больно! – притворно обиделась Лиля. – Как будто мне больше делать нечего.

– А как ты здесь оказалась?

– Вообще-то по делу!

– И по какому же? – прищурилась Надежда.

– Ну… по поводу одного случая, произошедшего много лет назад. Здесь жил некий тип, который в пятьдесят восьмом году ограбил одного полковника…

При слове «полковник» уши у Надежды встали торчком, хорошо, что под шапкой было не видно. Ну да, в этом сезоне снова стали модны вязаные шапочки, и хотя Надежда их терпеть не могла с юности, пришлось связать и носить. И год пятьдесят восьмой. Записи в дневнике Лазоревской тоже были датированы этим годом.