Кэролайн Грэм - Там, где нет места злу

Барнаби так и подмывало сказать: «А, ну тогда все в порядке!», но он подавил это желание. Не стоит встревать, все и так хорошо распутывается.

— Но Чарли пришел туда первым. Он уже забирал деньги, когда Терри его увидел.

— Специальные люди… — пробормотал сержант Трой.

— А у Терри совершенно случайно завалялась проволока в кармане, — заметил Барнаби.

— Надо ж чем-то защищаться в этой обители зла, — огрызнулась Таня, теряя терпение. Уж кто-кто, а Барнаби должен же понимать, как жесток этот мир. — Ну и все так вышло, что ему пришлось…

— Что вы имеете в виду?

— Да ведь Чарли пошел на него с ножом! У них была жуткая драка.

Полицейские переглянулись. Оба они помнили, каким аккуратным и чистеньким выглядело место преступления.

— Так что это была определенно самозащита, — разозлилась Таня, заметив их переглядывание.

— А как насчет собачки? — спросил сержант Трой. — Тоже «самозащита»?

— О чем это вы? Какая собачка?

Барнаби быстро тронул сержанта за руку и остановил страстное разоблачение живодера Джексона. Они сейчас не могли себе позволить отвлекаться на эмоции.

— А что же случилось с письмом Терри, Таня?

— Оно пришло на следующий день. Он подстерег почтовый фургон, предложил почтальону передать почту хозяевам и перехватил письмо. Потом смастерил второе, на этот раз сам его бросил в ящик, как Чарли. Потребовал пять тысяч.

— А в третий раз, конечно, было бы еще больше?

— А почему нет? Терри считал, что дом стоит четверть миллиона, не меньше. Но все равно он сказал, что мы дадим ей передышку — внушим ложное чувство безопасности. На месяц примерно. Мы собирались в Париж на несколько дней. У него были пять тонн…

— А теперь они у вас, Таня?

— Нет. Он не привез их.

— Вы ждете, что мы вам поверим? — удивился Трой.

— Это правда. Он спрятал их. Думал, вы можете прийти с ордером на обыск. А потом не смог их забрать, потому что за ним следил этот пидор с биноклем.

Да, вспомнил Барнаби, Беннет рассказывал, что за домом следил человек с биноклем. А деньги, вероятно, в рюкзаке, вместе с одеждой. Найди рюкзак — и выиграешь джекпот.

— Вы знаете, как он пришел за второй порцией денег? — сержант Трой пытался быть ироничным, но, по обыкновению, не справился. Даже сам понял, что получилось довольно желчно.

— Так же, как и в первый раз. А как еще-то?

— Можно, например, следовать за жертвой, потом размозжить ей голову о капот машины и взять деньги.

Таня уставилась на Барнаби, который это сказал, потом перевела взгляд на сержанта Троя и снова на Барнаби.

— Вы, хитрые ублюдки… Вы бы не осмелились так врать, если бы он был жив и мог защитить себя. Она оставила деньги в лесу, как и в первый раз!

— Миссис Лоуренс нигде не оставляла никаких денег. Она решила не платить, вернуть деньги в банк.

— Ага, ну это, может, она так говорит…

— Она ничего не говорит, — прервал Трой. — Последние три дня она провела в палате интенсивной терапии. Еще неизвестно, выживет ли.

Барнаби смотрел на девушку. Таня выглядела жалко и неуверенно, и он не мог не испытывать к ней некоторого сочувствия.

— У него уже был срок за насильственные преступления, Таня.

— Нет! — вскинулась она и тут же добавила, противореча себе: — Там были причины.

— Были причины напасть с ножом?

— Он этого не делал! Терри был самым младшим, он взял вину на себя, чтобы его считали своим. Парень, который это сделал, получил бы пожизненное. Это закон улицы — тебя должны принять. Если тебя не приняли, тебе конец.

Трой хотел было спросить о старике, избитом до полусмерти, но ему стало как-то неловко. Дело в том, что он тоже испытывал сочувствие. Не к Джексону, разумеется, а к ней. Она явно расстроилась и очень старалась удержаться от слез. Но Барнаби повел себя не столь тактично:

— Был еще один инцидент. Старик…

— Билли Вайзман. Ему еще повезло.

— Повезло?

— Нарвался бы на кого-нибудь другого, больше не встал бы.

— Что вы имеете в виду, Таня?

— Мне было десять, когда они взяли меня на воспитание, Вайзман и его жена. Что он делал — я даже выговорить не могу. Снова и снова. Иногда посреди ночи просыпаешься, а он… Потом, когда мне было четырнадцать, мы шли с Терри по Лаймхаусу, и я ему все рассказала. Он ничего не сказал. Но у него было такое лицо… — Таня всхлипнула. Вернее, издала какой-то странный звук, похожий на крик испуганной птички.

— Извините, — произнес Барнаби.

«Боже, с меня хватит», — подумал Трой.