Сергей Байбородин - Стрела Амура

— Серёга, что ты за человек, постоянно сомневаешься! Плохо тебе, что ли? Сейчас всю братву их соберём, колонём — и делу конец.

Зазвонил телефон: звонил дежурный, который сообщил, что подъехал Слюсарев — в простонародье Хулиган. Это известие прекратило спор друзей, они собрались и вышли из кабинета. Внизу возле дежурной части стоял Слюсарев, Родин завёл его в допросную. Нужно было перед опознанием уточнить несколько деталей.

— Ты помнишь, во сколько и с кем Рябченко ушёл из кабака?

— Точно не скажу, все уже угашенные хорошо были, по моим прикидкам, около трёх ночи.

— А с кем он ушёл?

— Да ни с кем, мы вышли с ним на улицу, он сказал «мне хватит» и уехал на такси.

— Что за такси было?

— Точно не помню, но вроде хачик на зелёной семёре. Он постоянно пасётся возле «Полёта». — Слюсарев поморщился от головной боли и, растирая виски, спросил: — Мужики, может, кто другой съездит, а? Вон Сохатый тут рядом живёт…

— Хулиган, ты чё — зассал, что ли? — поинтересовался Варкун.

— Да хреново мне после вчерашнего, боюсь вывернет.

— Раньше надо было бояться, когда каку кушал. Некогда нам, поехали.

Сев в служебную машину, Варкун кивнул Родину:

— Пока всё совпадает, и по времени тоже. — Родин промолчал, сделав вид, что не слышит, и продолжил разговор со Слюсаревым.

— Ряба с кем-то цеплялся, когда в кабаке был?

— Вы что, Рябу не знаете? Как напьётся, так все козлы, один он Д’Артаньян. Так это всегда бывает, внимания никто не обращает уже. Ну официанту в бубен дал за то, что тот у него рюмку перевернул. В общем, ничего выдающегося.

Когда подъехали к моргу, на крыльце стоял Закин в окровавленных перчатках и с удовольствием затягивался сигаретой, держа её хирургическим зажимом.

Хулиган кивнул на табличку, на которой было написано «МОРГ» и произнёс:

— Всегда, когда вижу это слово, удивляюсь — почему именно морг?

— Тёмный ты человек, Слюсарев, — ответил Родин. — «Морг» — это аббревиатура, расшифровывается — «место окончательной регистрации граждан».

— Ты серьёзно? Я думал, морг, потому что мёртвые, место окончательной регистрации… сука, аж мурашки по коже… лучше бы не знал.

— Так для тебя и «моменто море» означает «мгновенная смерть».

— Само собой, а что не так?

— Конечно, нет, это выражение переводится «Помни о смерти».

Варкун заглушил машину, открыл дверцу.

— Привет, Закин, как там наш труп, не ожил? — схохмил он.

— Как говорил отец народов — «береги голову, без головы человек совсем инвалид», — философски изрёк Закин, приглашая внутрь.

В мертвецкой на полу лежал уже знакомый труп без головы, рядом в обыкновенном мешке из-под картошки лежала голова.

Варкун поднял мешок, вытряхнул голову, и она покатилась по полу как мячик. Родин ловким движением подхватил её и, подняв за волосы, приставил почти в упор к лицу Слюсарева хладнокровно спросил:

— Это он?

— Он, — даже не ответил, а как-то выдохнул Хулиган и, теряя сознание, упал на пол.

— Ять, — матюкнулся Родин, — какой нежный уголовник пошёл, в обморок как барышня падает.

Подошёл Варкун, наклонился над Слюсаревым, ударил пару раз по щекам и, видя, что эффекта нет, позвал Закина.

Закин поднёс к носу вату с нашатырным спиртом, а когда Хулиган немного пришёл в себя, влил ему в рот самого лучшего, по его мнению, лекарства — рюмку чистого медицинского спирта. На Хулигана лекарство подействовало благоприятно — глаза прояснились, щёки зарозовели.

Родин ещё раз задал вопрос:

— Это точно Ряба?

— Сто процентов, — ответил Хулиган.

На лице Варкуна торжествовала победная улыбка. Родин взял Слюсарева за рукав, подвёл к трупу и спросил:

— Так был Ряба одет?

Слюсарев кинул беглый взгляд на труп и отрицательно кивнул головой.

— Нет, Ряба был в джинсе, кроссовках белых, а это лоховской какой-то прикид.

— Наколки какие у Рябы были, помнишь?

— Точно помню звёзды на коленях «Никогда не встану на колени».

Родин задрал брюки у трупа выше колен — звёзд не было.

— Ничего не понимаю, — сказал Слюсарев, — голова точно Коляна, а тело не его.

Теперь уже приободрился Родин, потому что начали подтверждаться его сомнения, а выдвинутая им версия обещала стать одной из основных. Он уже предвкушал, как на очередной планёрке утрёт нос именитым сыщикам убойного отдела.

На обратном пути Родин спросил Хулигана:

— Где хачик-таксист живёт, знаешь?

— Не знаю, — как-то неуверенно сказал Хулиган.

Заметив, что тот врёт, Родин быстро сориентировался: