Дмитрий Захаров - Ковчег Судного дня

Город пустовал. На Васильевском острове асфальт был сухим и пыльным, сюда не дошел дождь, источив запасы влаги на правом берегу Невы. Стрелка на экране навигатора повернула налево и превратилась в жирную красную точку.

Дом прятался в темной глубине уютного сквера. Старинное четырехэтажное здание, побуревшее от времени, пыли и городского смога. В зарослях облетевшей сирени был виден пересохший фонтан, покрытый некогда серебряной краской, но приобретшей с годами оттенок несортовой моркови. На скамейке сидели две старушки. Одна высокая и сухая, с загорелым лицом, напоминающая индейца в резервации, какими их показывали в старых вестернах. Завидя незнакомца, бабки, точно по команде, прекратили беседу и одновременно повернулись к нему.

— Здравствуйте! — ненормально бодрым голосом проговорил Павел.

— Здрасте! — ответила индеец.

Сотовых телефонов он у старушек не заметил, а пока они доковыляют до своих квартир, он успеет растаять как дым.

— Здесь проживала Маргарита Родченко?

Времени для вживания в образ задушевного почитателя старух у него не было. Или пан, или пропал.

— Ритка? — на лицо индейца набежала тень. — Пропала Ритка! Тьфу-тьфу! — сплюнула старушка через левое плечо. — Ведьма она была, вот что скажу!

— Почему ведьма?

— Колдовала! — вступила в беседу вторая. — Все знали. У нее муж, Васька, хороший был мужик, царствие ему небесное… — широко перекрестилась бабулька. — Как уйдет в смену, у нее из хаты демоны орут дурными голосами, прости меня, Господи! Порешила она Ваську, в кипятке сварила, как была, голяком, на улицу убегла. Так ее и не нашли по сей день! — Она заговорщически наклонилась. — Евоное сердце ей нужно было, вот чё!

— Почему сердце?

— Понятно для чего! — рассердилась бабушка. — Для колдовства!

— А тебе это зачем? — подозрительно нахмурилась индеец. — Тут милиционеры безвылазно шастали, и квартира до сих пор опечатана.

— Я веду журналистское расследование, — не моргнув глазом, соврал Павел. — В истории Родченко выявляется много белых пятен.

— Журналист! — индеец посветлела лицом. — То-то я гляжу, личность знакомая! Спрашивай, что хотел.

Он достал смартфон, предъявил фото Родченко.

— Зараза, — сплюнула бабка на землю.

— Благодарю вас, благодарю…

Далее он выделил фотографию хозяйки корпорации, которую предусмотрительно скачал с официального сайта «Ковчега», предъявил бабулькам на опознание.

— Фотография мелкая, уж извините, что есть. А эта женщина вам незнакома?

Старушка нацепила очки, поднесла смартфон к глазам, обиженно посмотрела на подругу.

— Ритка запущенная была, как пьянчужка, а эта расфуфыренная, будто принцесса!

Индеец очками пренебрегла, мельком взглянула на изображение.

— Сестра, что ли, Риткина? Похожа на нее, шибко похожа, только эта ухоженная, а Ритка была чумная! Оно и понятно, с бесом поручкаешься, не так изгадишься!

— Вполне возможно, вполне возможно… — Он отступал, кланяясь, как китайский болванчик. — Вы мне очень помогли. Спасибо большое.

Он переехал Дворцовый мост и оставил «девятку» на Невском проспекте напротив магазина «Пассаж». В этом месте тонированная машина «проживет» не более четверти часа. Говорят, столько времени дается танку на выполнение боевой задачи, после чего он будет запеленгован и подбит. Когда он спускался в подземный переход, к неблагонадежной машине уже подкрадывался эвакуатор. Павел закинул сумку на плечо и шел по людному тоннелю. Шарф и кепку он забыл в салоне автомобиля.

Прорицательница безошибочно угадала его присутствие, хотя он и прятался за спинами сгрудившихся зевак. Она протянула гнутый палец с раздутыми артритом узлами на сочленении фаланг.

— Эй, монгол, отойди в сторону!

Монголом предсказательница назвала высокого мужчину с восточным разрезом глаз, в дорогом осеннем пальто из верблюжьей шерсти. Мужчина прижал стильный рыжий портфель с золотыми замками к груди, словно бронежилет.

— Мне уйти?

— Вот осел небесный! Говорю, в сторонку отойди, не отсвечивай!

Монгол сместился к стене с большим рекламным плакатом, настоятельно призывающим россиян отдыхать на курортах Краснодарского края.

Послушание взрослого состоятельного гражданина никого из присутствующих не смутило. Объяснение было простым, как и все просто в подлунном мире. За тот период времени, что старуха пророчествовала в подземном переходе, у нее сформировалась многочисленная группа фанатов. Это была разношерстная публика, в которую входили представители всех возрастных групп, профессий и конфессиональных принадлежностей. Большая часть фанатов получила бесплатное пророчество, которое успело сбыться, или прорицательница сообщила факты из их биографии. Короче, это были люди, засвидетельствовавшие чудо собственной персоной. Мужчина с портфелем был из их числа. В его случае жесткий скептик обратился в ярого приверженца. Чаще предсказания совершались индивидуально, печальный случай с гадалкой Ташей явился исключением, и многие осененные благодатью фанаты держали в тайне услышанное от гадалки. Не обходилось без курьезных случаев. Две тетки-богомолки, укутанные в серые платки, подметающие с раннего утра длинными подолами бесформенных юбок асфальт, решили приобщить прорицательницу к конфессиональной доктрине. В одно утро они появились в переходе, распевая псалмы дребезжащими голосами, неся перед собой отпечатанные в типографии иконки. Тогда среди фанатов начался раскол. Половина одобрила намерение приручить старушку с ее мангустом, а другая часть резко этому воспротивилась. Дело запахло потасовкой. В голосах певчих звенели воинственные ноты. Монгол возглавил группу агностиков. Прорицательница, обычно равнодушно реагирующая на местные разборки, вмешалась. Она позвала богомолку и коротко прошептала ей что-то на ухо. Никто слов не расслышал, но тетка стала тихой, доверчивой, как домашняя кошка, и с того дня мирно сидела в углу на принесенном из дома раскладном стульчике, держала бумажную иконку на коленях, если к ней обращались, отвечала с улыбкой, суровые черты лица смягчились. А вот монгол держался особняком. Он появлялся в переходе раньше остальных фанатов, доставал из портфеля термос с кофе и весь день неотлучно находился рядом с прорицательницей.