Алла Озорнина - В лабиринтах Бутинского дворца

Эту-то историю и вспомнила Зоя. Ей стало не по себе. «Но ведь еще не полночь и даже не вечер. А всякие странные вещи случаются по ночам», — успокаивала она себя и медленно шла туда, где то появлялась, то исчезала золотая змейка… Подойдя к стене, Зоя увидела, что это не змейка, а узкая полоска света, пробивающаяся между косяком и закрытой дверью. «Но двери-то не было», — пронеслось в голове у Зои, и в этот момент она явственно услышала доносящиеся голоса, музыку, смех… «Значит, это правда, — подумала она. — Дверь, за которой, возможно, спрятаны сокровища, открывается тому, кто ничего не боится». И в этот самый момент на ее плечи легли чьи-то тяжелые руки…

Как здорово, что я хоть несколько дней побуду вдалеке от пресловутого Боброва. Интересно, чем он сейчас занимается? Да это же и дураку понятно — кропает свой очередной детективчик-ужастик.

Слышу знакомые звуки, будто кто-то со злости пинает тысячу консервных банок. А это всего-навсего дядя Иннокентий въезжает во двор на своих стареньких «Жигулях». Наверное, ко всему прочему, он решил отвезти меня на вокзал.

Дядя Иннокентий не только купил билет, но и увез меня на вокзал. И это здорово. Ведь несмотря на то, что мне уже четырнадцать, я еще ни разу не уезжала из дома. С такими предками, как мои (я имею в виду родителей), пожалуй, попутешествуешь! В конечном итоге я лучшие годы своей жизни провела в пыльном и душном городе.

Дядя Иннокентий отдал билет проводнице, посадил меня в купе, а сам вышел на перрон. Почти сразу вагон дернулся и поплыл влево, дядя Иннокентий вместе с остальными провожающими — вправо. Я вскочила и изо всех сил замахала ему руками. Дядя Иннокентий тоже стал мне махать, побежал вслед и даже налетел на идущего впереди мужчину.

Поезд быстро набрал скорость, и вот уже за окном замелькали деревья, кустарники, дачные участки, водоемы… Как, оказывается, здорово ехать на поезде! Куда лучше, чем на машине, где ни лечь, ни встать. Я забралась на верхнюю полку и, глядя на бесконечно меняющийся пейзаж, погрузилась в мечты… Вот я поднимаюсь по широкой лестнице Бутинского дворца, захожу в зеркальный зал, вижу золотистую змейку, появившуюся на стене… Но я-то знаю, что это никакая не змейка, это — дверь, которая ведет к сокровищам братьев Бутиных. Я иду к ней… Меня не испугают ни шаги за спиной, ни опустившиеся на плечи руки…

— Чай будете? — послышался голос проводницы.

От неожиданности я чуть было не свалилась вниз.

— А? Чай? Буду!

— Сейчас принесу.

Я вышла в коридор, стала смотреть в окно. У окна разговаривали молодые женщины: одна — в розовом, другая — в желтом платье.

— Что? В Бутинском дворце? — спросила та, что была в розовом.

— Ну да! — ответила та, что была в желтом.

— И что, он очень испугался?

— Еще бы! За тобой бы призрак бежал…

— И что, это на самом деле оказался сторож?

— Ну конечно, он же его знал лично!

— Не верю…

— Девочки! — Из соседнего купе выглянул усатый мужчина. — Прошу, кушать подано!

— Пошли, Петьке расскажем, — предложила та, что была в желтом.

— Пожалуй.

Они вошли в купе. Я навострила уши, но голос рассказчицы заглушался стуком колес. Слышалось примерно такое:

— …Петь… тук-тук… привидение… тук… сгорев… тук…

Я сделала шаг назад и оказалась между окном и входом в купе. Здесь я могла разобрать больше.

— А за ним бежит… Оборачивается — это призрак сгоревшего…

— Чушь какая-то, — отозвался усатый.

— Да не чушь! Он его лично…

В это время поезд качнуло, и я, потеряв равновесие, ввалилась в купе и упала прямо на колени усатого.

— Ой, простите, — пробормотала я, втайне надеясь, что хозяева купе предложат мне попить с ними чай и присоединиться к разговору. Но усатый сказал:

— Закройте-ка дверь, девчонки. А то ходят тут всякие.

Я опять оказалась в коридоре. Купе закрылось. Я прижалась щекой к его двери. Кроме стука колес до моих ушей теперь не долетало ни звука.

«Ладно, — сказала я сама себе. — Что же делать?» Главное, мне стало известно, что в Бутинском дворце до сих пор происходят какие-то странные вещи.

За окном смеркалось. Дело шло к ночи. Напившись чаю, я опять забралась на верхнюю полку и проспала всю ночь. А утром уже была в Ильинске.

Я забыла упомянуть о главной особенности внешности тети Клавы — о ее толстенной и длиннющей, до самого пояса, чуть посеребренной временем косе. Тетя Клава заплетала и носила ее, несмотря на возраст. Поэтому, выйдя из вагона, я невольно искала глазами статную пожилую женщину с роскошной косой. Увы, перрон был пуст. И только неподалеку от того места, где я от растерянности замедлила шаг, стояла обыкновенная бабулька в платке. Когда я уже совсем прошла мимо, она спросила: