Николай Зорин - Эффект предвидения

Конечно, Антон вроде как не должен был знать, что на Кирилла такой денежный дождь обрушился, но ведь он якобы и о проблемах до конца не знал, о том, что долг такой. Так что, когда квартиру эту он ему подыскал, никаких вопросов у того не возникло: обрадовался, что выгодно недвижимость приобрел, и все.

К моменту отъезда Соболева все у нас было подготовлено. По плану первый раз Клавдия Пегахина выступала в роли черной старухи за день до его отъезда в Америку, а вернее, в Германию, перед новосельем, чтобы Аня начала уже тогда нести бред – Кирилл потом вспомнил бы об этом, и у него никаких сомнений бы не было, что жена действительно сошла с ума: сам был свидетелем ее навязчивой идеи.

Ну а дальше…

Все шло по плану. Значительно облегчало задачу то, что Анечка, по примеру мужа, выбрала жилеткой меня. Правда, у нее и выбора особого не было. Она все рассказывала мне о своих ночных кошмарах, даже сны. Мне оставалось лишь, используя полученную информацию, слегка корректировать сценарий запугивания и наблюдать. Все сработало как нельзя лучше. Еще день или два, и она окончательно съехала бы с катушек. Тогда я, конечно, оказалась бы рядом и вызвала «Скорую». Но…

Черт возьми! Откуда он взялся, этот псих? И зачем ему понадобилось убивать эту несчастную Клавдию? Он все нам испортил. По плану старуха, выполнив свою черную привиденческую миссию, должна была получить свой гонорар и тихонечко уехать в какую-нибудь отдаленную губернию, чтобы никогда больше не показываться ни нам, ни кому другому на глаза, оставаться лишь Анечкиным страшным воспоминанием о возвращении мертвой бабушки из детства. А он, этот псих, взял и убил ее. Почему именно ее, не какую-то другую бабульку? И все нам испортил.

– Испортил? Но ведь Аня попала в больницу, как вы и рассчитывали.

– Да, но мы не рассчитывали, что будет убийство и что милиция начнет выяснять и про Кирилла, и про газету, и про Аниных родителей. Первый этап должен был пройти тихо, совершенно не привлекая внимания органов. Сначала мы вообще очень испугались, но потом поняли, что бояться особо нечего, лично нас никто не подозревает. Но если бы он на одной Клавдии остановился, а то… Кстати, пока не забыла! Никакого пистолета у Кирилла Соболева нет, во всяком случае, ни я, ни Антон его не видели. Это мы тогда так сказали, чтобы… Ну вы сами понимаете зачем.

– Вы говорили, что он, этот сумасшедший, действует с сообщницей. Почему вы так решили? Вы ее видели? Она тоже была в вашей квартире, когда произошло убийство Антона и покушение на вашу жизнь?

– Нет, он был один, но… Он сказал тогда, что с Аней разберется Ольга. Наверное, она ее и выкрала из больницы, а он тем временем – Светлану… а потом… Лучше бы он меня убил, какой смысл мне теперь жить без Антона? Мне теперь все равно, совершенно все равно. Я буду жить, долго жить и мучиться, врачи не оставили никаких надежд, сразу же объявили, что рана моя неопасна.

– Сочувствую, – сухо проговорил Алексей, – но давайте ближе к делу. Вы можете подробно описать человека, который стрелял в Антона и в вас?

– Могу. – Ирина вздохнула. – Среднего роста, лет двадцать семь – двадцать девять, волосы темные, глаза… Сумасшедшие глаза. Губы тонкие, яркие, щеки впалые…

– Вы смогли его так хорошо рассмотреть, в такой нестандартный для вас момент?

– В такой нестандартный момент вряд ли смогла бы я его так хорошо рассмотреть. Но дело в том, что я его видела до этого.

– Где? – Булатович подался вперед так резко, что чуть не опрокинул стул. – Где вы его видели?

– В больнице. Он там работает. Вчера, когда я к Ане приходила, видела его с какой-то тележкой, на ней баки стояли.

– Какие баки?

– На одном было написано «Чай», на другом… Не помню. «Каша»? Нет, не каша, но что-то, тоже связанное с едой. Он, видимо, при кухне работает, развозит по отделениям завтраки-обеды-ужины. О, вспомнила! На баке написано было «Завтрак». Точно! Он выкатил тележку из двери и на меня еще так странно посмотрел, остановился даже, я тогда как-то не придала этому значения, но его запомнила. Он вообще запоминающийся тип. Не понимаю, почему его допустили работать в психбольнице, когда он сам псих.

– А вы не путаете, это точно был тот же самый человек?

– Не путаю.

– Точно?

– Точно.

– В таком случае… – Булатович быстро поднялся. – Я зайду к вам вечером, до свидания.

– Вы уходите, Алексей Федорович?

– Да, мне пора. Если вы ничего не путаете, нужно срочно ехать в больницу, – договорил он уже в дверях, на ходу срывая с себя белый халат. – Аня… может быть, ее еще можно спасти.