Николай Зорин - Эффект предвидения

– Не буду.

– Ну и ладно. Оставим на ее совести все дурные замыслы. – Алексей усмехнулся. – Так на чем мы остановились?.. Ах да, Пегахина обратилась в Иринину рубрику, а та решила ее использовать в своих целях. Вот тут опять произошло роковое для Егора стечение обстоятельств. Если бы обращение Клавдии к сыну было опубликовано, газета попала бы в руки Ольги, она бы забеспокоилась и приняла какие-нибудь меры. Но ничего этого не произошло. Осинцева спокойно уехала, и в этот же день Егор опять встретил Пегахину. В трамвае. Она вышла за три остановки до его дома. Это его еще больше напугало – совсем близко подобралась. Тогда-то у него и оформилась смутная до этого мысль, что мать явилась для того, чтобы его погубить: рассказать всем о его сумасшествии. Он вышел следом за ней и проследил, куда она направляется. Ну, как вы понимаете, направлялась она к вашему дому. Вот с этого момента Егор и стал следить за ней неустанно, а также за теми, с кем Пегахина вступала в контакт, прежде всего с Ириной и с вами. Во всем он видел заговор против него. Осинцев представил, что создается какая-то подпольная группа (в детстве революционной литературы перечитал, что ли?), задача которой вывести его, Егора, на чистую воду, а на самом деле оболгать, оклеветать, что группа эта пока маленькая, но в скором времени она разрастется, деятельность ее станет обширней, чуть ли не листовки выпускать начнете и транспаранты на улицах развешивать: Егор Осинцев – сумасшедший убийца. Вас нужно было срочно уничтожить. Но как? Самым опасным человеком для Егора была его мать, поэтому начинать необходимо было с нее, ее уничтожение представлялось и самым сложным. Она была неуловима. Фокус с квартирой на четвертом этаже, где ночью жила старуха, а днем там почему-то оказывались строители (их Осинцев тоже предполагал убрать, но не решился), произвел на него самое ужасное впечатление.

– Я его понимаю. – Аня грустно улыбнулась. – На меня этот фокус тоже произвел ужасное впечатление.

– Где жила Клавдия на самом деле, он, к счастью, не знал.

– А где она жила?

– В том же районе, что и Самсонова, на Комсомольской, через дорогу от нее.

– А почему «к счастью не знал»?

– Тогда бы он мог еще кого-нибудь убить: квартирную хозяйку, кого-нибудь из соседей. Вообще хорошо, что Пегахина почти ни с кем не контактировала, а то жертв могло стать значительно больше.

– И так, по-моему, более чем достаточно.

– Да уж. Ну вот, Пегахина для него была хоть и главной фигурой, но самой сложной для устранения. Поэтому начать решил он с вас. У него тогда еще не было пистолета, его купил он позже. Это тоже усложняло задачу.

– Где он мог купить пистолет? – перебила Аня. – Разве возможно вот так пойти и купить пистолет?

– Возможно, – Булатович виновато развел руками, – к большому нашему прискорбию, еще как возможно. И совсем недорого. У кого именно Осинцев купил пистолет, выясняется, но это уже детали. А тогда пистолета у него еще не было, он взял нож и пошел к вам. Если бы Кирилл уехал на один день раньше… Вам просто повезло.

– Вы имеете в виду новоселье? Нет, тогда Егор не меня пришел убивать, а свою мать, он мне рассказывал. Но, по-моему, у него в голове тогда все смешалось, он как-то нас объединил в одно целое. Ну или… я не знаю, как он себе это представлял. Егор тогда, в темной комнате, сказал странную фразу, что-то вроде: я пришел к ней, а она превратилась в тебя, точно не помню, но смысл такой.

– Логику сумасшедшего понять трудно.

– Да. Мне, например, совершенно непонятно, почему Егор убил Светлану. С Пегахиной, со мной, с Ириной, с Антоном ясно, а Светлана-то при чем? Разве она тоже с его матерью как-то была связана?

– Нет, она была связана с вами. Когда Осинцев увидел вас в больнице, это для него стало огромным потрясением. Он решил, что вы специально туда внедрились, чтобы продолжать свой разоблачительный замысел, и Светлану Журбину для этой цели привлекли.

– Я его даже не узнала тогда. Я ведь и сама была в состоянии не совсем нормальном, эти таблетки и уколы на меня так странно подействовали.

– С медикаментами, которыми вас лечили, мы разбираемся, но доказать, что вам давали сильнодействующие препараты с какой-то преступной целью, боюсь, будет трудно. Если бы сразу анализы сделали соответствующие, а теперь как докажешь? Да и спрашивать с кого? Очевидно, этим занималась Журбина. Назначали одно, а она давала совсем другое.

– Ирина постаралась?

– Не могу утверждать точно, прямо она этого не говорила.