Андрей Ильин - Увидеть Париж – и победить!

– Какие?

– Адреса, по которым я писал. Со мной созванивались и рассказывали про вашу живодерню. Очень приятными голосами и хорошим литературным языком. Про слежку. Про «тихие» и «громкие» утилизации. Про картинки, где по экрану, на время, бегают разноцветные фишки. Вы это здорово придумали, чтобы не сводить исполнителей, чтобы раздробить заказ на множество мелких, не связанных между собой кусочков, которые складываются в самый последний момент. А потом опять раздробить в мелкие осколки. Это серьёзное ноу-хау мирового уровня, за которое впору давать Нобелевскую премию. Если бы не цели, за которые вас надо вздёрнуть на первом суку. А лучше вколотить вам в грудь осиновый кол! Поверьте, вы достойны такого завершения вашей карьеры.

– Вы рассказываете какие-то сказки.

– Сказки? Да. Очень страшные, в сравнении с которыми голливудские ужастики с живыми мертвецами – сопливые мелодрамы. Если бы вы родились лет сто назад, вы, наверное, смогли бы задушить или зарезать полсотни людей. Ну, может, сотню. Пусть – две. Но вы притянули технологии и создали систему, беспощадную как… газовая камера. Ей-богу, вы Гитлер новой формации, и если вас не остановить, то перемолотите полчеловечества, причем без всяких концлагерей. У вашего предшественника была очень затратная схема утилизации: заборы, охрана, собаки, «Циклон-Б», а вы умудрились найти способ, изводя человечество, наваривать на этом доллары. Каково?

– Это всё фантазии и чьи-то россказни.

– Вы ошибаетесь, у меня очень серьезная доказательная база. Статистика. Показания заказчиков и чистосердечные признания ваших работников из среднего и высшего звена. Они много чего рассказали. Но дело даже не в этом, мне не нужны доказательства, потому что я не прокурор и не судья. Я сам принимаю решения, сам выношу приговоры и сам привожу их в исполнение. Видите пакет? Здесь итог моих расследований. И решений. Хотите взглянуть?

– Что там?

– Правосудие в действии.

И как кулаком по глазам, как под дых, раскрыть и вытащить! Чтобы испугать, сломать, подчинить этого юношу, который, надо отдать ему должное, хорошо держит удар. Но не такой. Не такой!

– Узнаете?

И на вытянутой руке, поднялась, закачалась голова. Последнего киллера.

– Взгляните!

И он взглянул, и глаза у него округлились. Потому что это уже не слова, это – голова, отделённая от тела, мертвые глаза, вывалившийся язык и кровь, запёкшаяся на шее.

– Вот, держите вашего помощника. – Швырнуть голову ему на колени.

И он вскочил и заверещал, отбросил голову, которая глухо стукнулась и покатилась под стол. Как мячик! Нет, не боец, потому что айтишник, который не привык сам, а только виртуально и чужими руками.

– Ну что, теперь поговорим?

– Что? Да…

– Тогда руку.

– Зачем?

Протянул как для рукопожатия, потому что не понял, потому что привычка. Только никто ему руку жать не стал, а оттянув мизинец и выхватив нож, рубанул по руке быстро и сильно, отсекая верхние фаланги.

– Вы что?! Вы!

– Я скрепляю наш договор кровью. Твоей. Так положено, когда имеешь дело с чертом. И если ты еще соврешь, хоть на йоту, хоть вот на столько… – Поднять, показать отрубленные фаланги. – Я отрублю тебе следующий палец. Под корень. А потом следующий. И еще… И это будет очень больно, поверь мне. Веришь?

Закивал быстро-быстро. И это правильно, потому что голова, закатившаяся под стол, – чужая, а палец свой, и первый шок от увиденного пройдет, а палец… Пальцев ведь много, и все собственные, любимые. И теперь он «потечет», никуда не денется, потому что… Потому что айтишник!

– Отвечай быстро, не задумываясь. Если будешь долго думать, то нечем будет в носу ковырять. Кто над тобой? Ну или с тобой, не суть важно. Кто?!

– Никого.

– Что значит «никого»?

– Совсем никого.

Неужели? Неужели это верхняя площадка, над которой уже нет ступеней, ни одной. Или?.. Нет, не верится, чтобы этот сорокалетний парень… Не может такого быть.

– Кто всё это придумал?

– Я.

– Ты?!

Обреченный кивок.

– Как? Когда? Подробности!

– Окончил университет… Работы не было, и мне предложили. Неважно кто. Мне предложили больше так, для смеха, а я согласился, всерьез. И дал объявление, где были только намеки. Откликнулся вот этот… – показал под стол. – Я дал ему аванс, думая, что он… сбежит. А он всё сделал. Я отдал ему все деньги, потому что больше не хотел. Но меня нашли приятели тех, первых, и предложили… Они много предложили, и я согласился.

– Потому что не сам?