Виктор Лыков - Мгновения, мгновения...

— Будьте на месте, высылаю оперативную группу, — приказал дежурный.

Положив микрофон, Ледовской подбежал к двери и затаился. Минуты через две-три изнутри донесся шорох, а потом и приглушенный голос:

— Слышь-ка, принимай!

Легкий толчок в дверь:

— Оглох, что ли? Бери, говорю!

Ледовской прильнул к дверной щели и шепнул:

— Погоди, милиция!

— Сейчас схлопочешь за такие шутки, — раздалось в ответ. — Открывай, говорю!

Дверь от давления изнутри подалась вперед, загремел замок.

— Тише, потерпи! — тревожно сказал сержант человеку, находившемуся в магазине. — Милиция недалеко…

— Ну, считай, по шее заработал…

Вспыхнул ослепительный свет фар оперативной машины. Выбежавшие из нее работники милиции открыли дверь и застали врасплох вора, державшего в руках ценные вещи.

Уже потом, при ведении следствия, выяснился механизм проникновения в помещение. Подобрав ключи и открыв замки, один из воров прокрался в зал за товаром. Соучастник же остался снаружи, а для притупления бдительности ночной милиции (на случай ее появления) навесил на петли замки. Заметив приближающуюся милицейскую машину, злоумышленник спрятался за ближайшими деревьями и наблюдал за действиями Ледовского, а когда увидел, что хитрость его все же не удалась, скрылся.

С тех пор сержант придирчиво осматривал каждый запор, каждый замок на дверях складских и торговых помещений.

Прежде чем начать новую «замковую» операцию, Николай позвонил жене, чтобы справиться о ребенке, его самочувствии: ведь малыш дома первую ночь после длительного перерыва. Услышав от нее успокоительное: «Все в порядке, сын спит», Николай с облегчением поехал дальше.

Продвигаясь от одного объекта к другому, он по-хозяйски осматривал их, записывая в блокнот выявленные погрешности. Приглядывался и к ночным прохожим — их походке, внешнему виду, поведению. Даже небольшие признаки, безобидные на первый взгляд, могут дать многое и привести к совершенно неожиданным результатам. Помнит Николай такой случай.

…Было это около девяти вечера. За кустами расположились трое, вроде бы с покупками. Выставили бутылку, разложили конфеты. Тут и Ледовской подъехал.

— Порядок нарушаете, граждане, — предупредил он.

— Извините, товарищ сержант, — начал один из них, — вот отоварились, как не обмыть.

— Дома — пожалуйста, а тут запрещено.

Ледовской взглянул на свертки: «Э-э, покупками тут и не пахнет. Упаковка разная, и шпагат… продавцы так не перевязывают».

— В одном магазине были?

— Так точно!..

— Пройдемте, у дежурного оформим протокол за распитие спиртных напитков на улице.

— Не годится, сержант, составляй здесь, — загалдели «покупатели».

«Вызвать по рации наряд — разбегутся», — подумал Николай и продолжал настаивать на своем:

— Мало того, что порядок нарушили, еще и возмущаетесь! Выбирайте: или штраф, или суд за неповиновение работнику милиции.

— У нас денег нет, — сказал один.

— Ничего, заплатите позже, после того, как начальник вынесет постановление. Собирайтесь, поехали.

При виде Ледовского дежурный спросил:

— С кем пожаловали?

— Надо разобраться, эти покупатели не могут определить, что у них в свертках. Были в одном магазине, а товар им упаковали по-разному. Надо бы снять вопросы.

Мужчины попятились назад. Им преградили путь.

— Я только что принял сообщение о краже хрусталя из квартиры, — сказал дежурный. — Даже еще не успел уголовный розыск известить.

Через несколько минут оперуполномоченный уголовного розыска крепко жал руку Ледовскому:

— Ну, Николай, от каких хлопот ты меня избавил! Хозяйка опознала свою утварь, а «покупатели» оказались ворами со стажем…

«Жигули» продолжали колесить по улицам и переулкам. Осмотры, объезды, переговоры с дежурным — в таких хлопотах прошла почти вся ночь. А когда забрезжил рассвет, Ледовской подрулил к набережной.

Стояла тишина: ни машин, ни людей. Николаю нравилось вот это переходное состояние от темной ночи к пробуждающемуся утру. В этом состоянии природы есть что-то загадочное, наталкивающее на раздумье. Открыв дверцу и сняв фуражку, Николай посидел так некоторое время, а потом шагнул к парапету. Вода в реке тихо плескалась о почерневший от времени и влаги бетон набережной.

Река всегда успокаивала, навевала легкую грусть. Это Николай помнил еще с детства. Таинственность ночной реки была особенно притягательна. Она давала почувствовать уединенность. Думалось в такие минуты о многом…