Анна и Сергей Литвиновы - Любить, бояться, убивать

Хорошо бы, конечно, призвать амбалов, чтобы настучали ушлым создателям квеста по голове, но подобных знакомых у Кулаева не имелось. Да и вообще, угрожать и крушить – не его амплуа. Уже попробовал единственный раз и сразу оказался в колонии.

Журналистов о помощи просить – еще глупее. Борзописцы с удовольствием за тему схватятся, но в итоге ничем не помогут, а подлому перфомансу еще большую рекламу сделают.

Но в жизни всегда есть выход. Из любых ситуаций.

Константин перечитал все, какие только имелись, отзывы на «Школу танцев».

Посетил множество форумов. На одних собирались устроители, на других – посетители квестов. Выяснил, что главарь квеста Роман Воскобоев – личность довольно известная. В отличие от сотен любителей, кто насмотрелся ужастиков и теперь сам валил в одну кучу зомби, маньяков, скелетов и чудовищ, автор перфоманса имел режиссерское образование и некоторый киношный опыт. Собственный проект готовил долго и тщательно. Прежде поработал на других квестах, испробовал разные амплуа (от администратора до актера). И к сценарию подошел серьезно. Константин не сомневался ни минуты: Ольгу Польскую, участницу трагических событий, Роман вовлек в проект намеренно. Для пущего правдоподобия и драматизма.

«Может быть, просто отправить ему письмо? И попросить внести в сценарий минимальные изменения? Рассказать про своего погибшего сына, объяснить, что мне, отцу, неприятно, когда посетители потешаются над „аутистом Костиком“?»

Кулаев долго продумывал текст. Хотя ярость душила, рвалась наружу, постарался, чтобы выглядело послание максимально корректным.

Много раз перечитал. Отредактировал набело. Раздобыл электронный адрес Романа. Отправил. Ответа не получил.

Написал еще раз – снова тишина.

Письмо или в спам попало, или, скорее всего, устроитель квеста просто не посчитал нужным оправдываться.

Адрес Ольги Польской у Кулаева тоже имелся. Только что ей было писать? Ясно ведь: дамочка – изрядная гадина, без всяких моральных принципов. На чужое горе плюет, с собственной бедой по несколько раз на дню лицедействует, на потеху толпе.

Но у него имелся еще один контакт. Того самого Кости – тезки его и сына.

В этот раз текст Кулаев не продумывал. Вывалил все, что на душе накопилось. Как дорог был ему сын. Как его возмущало, когда мальчика называли «аутистом» или «придурком». Насколько Костя-младший был талантливым, ранимым и мудрым.

Ожидал: Пирожников тоже отправит послание в корзину. Однако очень скоро ему пришел короткий, виноватый ответ.

«Простите. Я считал, что фраза „наш квест основан на реальных событиях“ – это просто рекламный ход, который придумал Роман. К своему стыду, я не слишком вникал в обстоятельства трагедии, случившейся в Центре реабилитации. Выражаю Вам свои искренние соболезнования в связи со смертью сына. Со своей стороны заверяю: намерения обидеть Вас не было ни у меня, ни у Романа. Персонажа, чем-то похожего на Вашего сына, которого я играю, зовут Костей просто для удобства. Потому что это и мое имя тоже. Но я обязательно поговорю с шефом. Вряд ли он согласится придумывать иную сюжетную линию, но имя у героя теперь точно будет другое. Я также добьюсь, чтобы слово „аутист“ на квесте больше не использовалось. Это самое меньшее, что я могу для вас сделать».

Кулаев рассыпался в благодарностях, а Костя в тот же день решил поговорить с Ромой. Он был уверен: тот поймет.

Однако шеф идти на уступки («из-за какого-то идиота!») отказался категорически. Орал на сотрудника:

– Ты что, купился на его письма жалобные? Их надо в «корзину» прямым ходом. Еще какие-то зэки будут моим квестом управлять!

Пирожников опешил:

– Чего ты психуешь? Он ведь ничего особенного не просит!

– А какое он имеет право вообще что-то просить?! Мы что, его фамилию используем? Или фотографию? Да у мужика этого просто крыша поехала! Как связаны его сын – и ты? Ты разве похож на подростка? Или – ха-ха! – на художника? И на аутиста не тянешь. Хотя с крышей у тебя да, непорядки.

– Ром, понятно, что мы не обязаны! Но у человека трагедия. Он в колонии. Сын мертв, жена с дочкой с ним не общаются. Разве сложно пойти навстречу? Ну, называй меня Васей. И не аутистом, а дауном.

– Да с какой стати? Я тебя пять лет знаю. Я привык, что ты – Костя. Путаться буду. Вообще не хочу ничего менять в угоду разным сумасшедшим. И ты не смей. Ты – Константин. Играешь роль аутиста. Все. Точка.

Пирожников не понимал: почему Роман так уперся. Но говорить шефу, что тот ведет себя не гибко и глупо, не стал.