Анна и Сергей Литвиновы - Любить, бояться, убивать

– Слушайте, я перед Ольгой уже сто раз покаялся. И перед вами могу. Я не скрываю: познакомился с ней специально. Хотел с живым участником тех событий поговорить. Просто поговорить. Что поделаешь, если Оля меня с первого взгляда зацепила? Она тогда такая больная была. Несчастная. Одинокая. Мне захотелось ей помочь. Начал тренировать, благо опыт есть – у самого когда-то тяжелая травма была. Поставил на ноги. Еще больше привык, привязался. А когда Ольга поправилась, решил позвать ее на работу.

– Чтобы использовать на полную катушку, – подсказал Синичкин.

– Нет. Я Ольгу по-настоящему люблю, – твердо отозвался Роман. – И работает она здесь по своей воле. С удовольствием.

– А как вам ее вообще отыскать удалось? – встряла я.

Он закатил глаза:

– Вот уж эти частные детективы! Ну, как… свое расследование провел. Сначала в доме инвалидов всех расспрашивал. В Псков звонил, в больницу. Но она уже в Москву оттуда сбежала.

– И как вы нашли ее здесь?

– Через матушку ее. Однокашником по балетному училищу прикинулся. Но вы Олечке детали не рассказывайте, пожалуйста.

– Я тебя, между прочим, тоже просила палец мне не ломать, – мстительно улыбнулась я.

– Что-о? – Паша немедленно схватил мои руки в свои.

Роман залепетал:

– Да я совсем легонько!

– До сих пор болит, – я капризно надула губы.

Но никаких видимых повреждений на моей руке не имелось, поэтому Синичкин бить маньяку морду не стал. Лишь взглянул внимательно на Романа и предупредил:

– Смотри, парень. Не заиграйся.

Тот надменно вскинул голову:

– Не понимаю, о чем вы говорите.

– Все ты понимаешь, – отмахнулся Синичкин.

Пить кофе вместе с недавними палачами мы не стали.

А когда покинули зловещую «Школу танцев», Паша задумчиво произнес:

– Накликают они оба на себя реальную беду.

– С чего ты решил?

– Еще когда опером был, научился потенциальных жертв вычислять.

В конце августа мы с Пашуней слетали на недельку в Ниццу, а потом лето закончилось, и вместе с осенью на нас навалилась куча дел.

Попадались среди них необременительные. Например, установить (за хороший гонорар), как ведет себя в Москве студент, сын богатых нефтяников из Екатеринбурга. Парень проводил вечера в ресторанах, ночами зависал в крутых клубах, и мы – не без удовольствия – ходили за ним и приглядывали, попивая коктейли в шикарных местах.

В середине сентября в агентство вдруг заявился Ярик.

О том, что приедет, не предупредил, охрану на входе в офис тоже как-то смог миновать.

Рухнул на стул в моей приемной.

Я немедленно вызвала из кабинета Пашу. Ярик перевел взгляд с него на меня и заговорщицким тоном сказал:

– Говоруша опять приходить.

Я еле сдержалась, чтобы не фыркнуть. Но Паша серьезным тоном спросил:

– Что сказал?

– С Ольгой беда опять.

– Что конкретно случилось?

– Не знать, – тяжко вздохнул Дорофеев. – Видеть только: вода, она тонуть, звать помочь.

Синичкин обернулся ко мне:

– Набери ее.

Хотя время шло к часу дня, Польская отозвалась только с восьмого гудка. Голос – сонный и недовольный:

– Римма? Чего так рано?

Паша перехватил из моих рук трубку. Включил – добрый человек – на громкую связь. Бодрым голосом произнес:

– Доброе утро! У вас все благополучно?

Пауза. Потом пробормотала с удивлением:

– А вы откуда узнали?

– Расскажите, пожалуйста, что случилось, – попросил Синичкин.

Ольга досадливо отозвалась:

– Да на квесте вчера бочку проклятую глюкануло. Перегородка сломалась, сигнал тревоги не сработал. Вода в сухую часть хлынула, а Роман ничего не заметил. Чуть не утопил меня к черту. Считал, ору и бьюсь потому, что в роль вошла.

– С вами все в порядке?

– Да. Нахлебалась только.

– А причину поломки выяснили?

– Кругом одни халтурщики, – пригвоздила Польская. – Когда заказывали конструкцию, специально оговорили: чтобы перегородка неубиваемая. Ну а у нас как делают? Все на соплях. Шуруп вылетел, и привет.

– Может, кто-то специально выкрутил? – предположил Паша.

Ольга удивилась:

– Мы про такое даже не думали. А кому это надо?

– Возможно, Роману захотелось еще больше острых ощущений, – предположил Паша.

– С ума сошли, – обрубила балерина. – Это ж не игра. Он больше меня перепугался. Чуть не плакал.

– А остальные сотрудники доступ к бочке имеют?

– С ума сошли! У нас коллектив – все друг другу родные! Одна семья.

– В семье, как говорят, не без урода.