Анна и Сергей Литвиновы - Любить, бояться, убивать

– Пашенька, они все равно как-нибудь сюда проберутся! Давай лучше я за твоей спиной буду прятаться!

Синичкин выглядел озадаченным и в коридор не выходил. Но тут откуда-то издалека донесся отчаянный Ольгин крик:

– Паша, спаси! Он меня убивает!!!

– Это подсказка, – вздохнула я. – Значит, по сценарию идти должен только ты.

– Ладно, жди. Я сам его возьму, – Синичкин окончательно вжился в роль.

И исчез в темноте. Я захлопнула за ним дверь, заперла ее на засов. В сумраке комнаты видела: тело на крюке слегка покачивается. Из коридора донеслись выстрелы. Один, второй, третий.

Я забилась в угол. Взгляд метался с окошка вентиляции на сундук, закрывавший люк. Пока все тихо. Только человеческие органы в банках начали подсвечиваться отвратительным синим цветом. Я присмотрелась внимательнее – и сердце окончательно обратилось в ледяной ком. Две наполненные жидкостью емкости оказались пусты. Но на обоих имелись наклейки. На первой значилось: «Павел Синичкин». А на второй – «Римма Парсунова»!!!

Проклятые сценаристы! Да не будь я частным детективом – давно бы свалилась с инфарктом.

И, кстати, почему мы так уверены, что в эту комнату только три входа? Стены черные, освещение слабенькое. Запросто может быть еще один, который мы с Пашей не заметили.

Я присела на корточки, начала ощупывать пол – пыталась найти очередной люк. Но с вентиляционной решетки и сундука, что закрывал первый лаз, взгляда не сводила.

И вдруг крышка проклятой коробищи громко клацнула. Оттуда, быстро и грациозно, выпрыгнул уже знакомый мужчина в балаклаве. В руках его был нож.

«Это актер. И перфоманс – игра», – сказала я себе.

Но горло все равно свело спазмом страха.

Он подошел. Встал напротив. Молча.

Я прижалась к стене. Мужчина замахнулся. Лезвие (похоже, самое настоящее, стальное) просвистело у меня перед лицом.

Глухой голос велел:

– Стоять и не двигаться.

Я послушно замерла.

Он поиграл ножом перед моим лицом – эффектно, словно заправской зэк. Потом велел:

– Хочешь уцелеть – делай, что говорят. От стены не отходишь. Все время ощущаешь ее спиной. Ясно?

Я затравленно кивнула.

– Теперь большой шаг влево, – продолжал командовать он. – Не направо, а влево, дура!

И снова лезвие пронеслось перед глазами.

– Теперь еще один. Еще полшага.

Явно: он подводит меня к очередной гадости. Но что сделаешь против мужчины с ножом?

Убийца подошел совсем близко – глаза в глаза. Опустил оружие. Прохрипел:

– Перед тем, как убить… я всегда своих жертв целую.

И сорвал с головы балаклаву.

Я снова завопила.

Умом понимала: банальный грим. Но до чего отвратительны язвы и гнойники на его лице!

Убийца легонько толкнул меня в грудь. И вдруг стена, на которую я опиралась, задрожала, качнулась, начала падать…

От неожиданности и ужаса я даже визжать не могла, только рот открывала.

По счастью, никуда не грохнулась.

Кусок стены опустился довольно мягко – видно, специальный механизм встроен.

Я оказалась спиной на полу – уже в другой комнате, – но даже дернуться не успела.

Страшный мужчина ловко прыгнул вслед за мной, отшвырнул нож, немедленно пристегнул мои руки-ноги к вделанным в пол кольцам и спросил, почти ласково:

– С чего начнем? Иголочки под ногти? Или сразу пальчики ломать?

Он отошел к подсвеченному стеклянному столу, где в изобилии обнаружились пыточные инструменты. Вернулся со зловещего вида щипцами. Ухватил ими, пока не больно, указательный палец. С неприятным сладострастием пояснил:

– Сейчас чуть-чуть поверну – и он хрустнет…

– Паша… – прошептала я.

– Забудь, – отмахнулось чудовище. – Я с ним разделался. В том коридоре он представлял собой отличную мишень.

– Слушайте! Но это уже не игрушки! – Я забилась в оковах.

Убийца слегка сжал щипцами палец, и меня пронзило самой настоящей болью!

– Пожалуйста, не надо! – взмолилась я.

А он усмехнулся:

– Ты попала, Римма. Квест – это просто ширма. Способ заманить. А на самом деле отсюда никто живым не выходит.

– Я не боюсь тебя.

– Ты зря так в себе уверена.

Щипцы снова впились в мой палец.

Черт! Да здесь все, как в жизни. Чтобы спастись, лучше потянуть время, поговорить. Как с настоящим преступником .

Пришлось жалостливо пропищать:

– За что вы меня мучаете? Что лично я вам сделала?

– Ольгу благодари! – выплюнул он. – Знаешь, скольких она загубила в своей школе танцев? Я ей самое дорогое отдал. Сына единственного. Его Костиком звали. Мальчик хотел научиться танцевать. А она его забила до смерти. Поэтому я решил: убить сначала тех, кто ей дорог. И самой последней – ее саму.