Журнал «Искатель» - Искатель, 2018 № 07

— Слишком много на вашем участке дешевых трактиров, харчевен, где собираются опасные люди.

— Иван Дмитриевич, сколько ни делаем проверок, меньше их не становится.

— Вы правы, город растет, вместе с тем едут сюда искать счастья со всей России, но не каждому оно дается в руки, а жить хотят вес. притом хорошо жить.

Путилин поднялся со стула.

— Григорий Михайлович, если появится что-то новое по делу об убийстве, пришлите посыльного. Буду благодарен за всякое содействие.

Прежде чем ехать для проведения допроса в частный полицейский дом в Выборгскую часть на набережную Большой Невки. Михаил переоделся в мундир, чтобы придать солидности молодым годам. Форменный китель тонкого темно-зеленого сукна сидел как влитой, и не узнать было в подтянутом солидном человеке молодого губернского секретаря, чиновника XII класса по табели о рангах, младшего помощника начальника сыскной полиции столицы.

Двухэтажное здание Выборгской части с выцветшими светло-зелеными стенами и белой окантовкой окон предстало неожиданно, словно и не было четверти часа, когда морозный ветер хлестал острыми иголками по лицу и чиновнику сыскной полиции приходилось прятать лицо за воротником темно-серой шинели. Не вышел, а по-молодецки выпрыгнул из саней, спасаясь от мороза.

Жуков поправил шинель, опустил поднятый воротник и бодрым шагом направился в участок.

— Здравия желаю! Поручик Минкевич, — представился вошедшему чиновнику неизвестный Михаилу человек, покосился на отличительный знак невысокого чина Жукова, добавил: — Чем могу служить?

— Здравия желаю! — ответил Михаил, вскинул руку к головному убору. Не так часто приходится щеголять отработанным жестом. — Помощник начальника сыскной полиции Жуков. Я, собственно, по делу об убийстве. В вашем участке находится задержанный Фаддей Осипов Кондратьев.

— Есть такой, — с заминкой ответил офицер.

— С вашего позволения, мне необходимо снять с него показания. — Жуков расстегнул шинель и достал из внутреннего кармана кителя бумагу. — Вот разрешение на производство допросных мероприятий.

— Прошу, — поручик после прочтения показал рукой, — пройдемте в допросную камеру.

Жуков последовал за помощником пристава подлинному коридору, поручик отворил железную скрипнувшую дверь.

— Подождите в камере, я сейчас доставлю Кондратьева.

Михаил прошел в открытую дверь. Камера была небольшой, четыре на четыре аршина, под потолком располагалось небольшое зарешеченное окно. Два стола, прикрученных к полу, один для делопроизводителя, который должен вести протокол, и второй — для самого допроса, по обе стороны которого стояли два стула — для следователя и допрашиваемого.

— Господин Жуков, — раздался голос дежурного, и на пороге застыл задержанный Кондратьев. Сразу же показалось, что камера стала вдвое меньше. Богатырская фигура заслонила собой дверь. Точно гласит народная мудрость: косая сажень в плечах.

— Прошу, — Михаил указал маленькой, как казалось в сравнении с лопатой Кондратьева, рукой на стул.

Фадейка сел и голубыми глазами начал рассматривать тщедушную фигурку молодого человека в мундире.

— Моя фамилия Жуков, — представился он, — я помощник Ивана Дмитрича Путилина.

— Нижайший поклон любезному Иван Митричу, — улыбка разлились по лицу задержанного. — Давненько с ним не встречались, хотя, по чести сказать, нет особого желания попадать в его цепкие руки.

— Передам непременно.

— Так какое ко мне дело, господин хороший, — начал без предисловия Фадейка, — не нравится мне хождение вокруг да около. Я человек простой, мне сразу выложь без виляния, получи по чести ответ, и с Богом.

— Если не нравятся хождения по-пустому, то изволь. Тут, собственно, такое дело, — Михаил запнулся, обдумывая свои следующие слова. Принял решение, сел напротив Кондратьева, положил руки на стол и тяжело вздохнул. — До ареста, наверное, слышал, что недалеко от харчевни, которую ты посещал, — он произнес название, — найден зарезанный человек.

— Может, слышал, может, нет. Не знаю. Мало ли чего происходит в наших краях.

— А говорил, что без околичностей?

— Какое дело меня не касается, господин хороший, так оно мне без надобности, — пожал плечами Кондратьев.

— Хорошо. — Михаил достал из кармана портрет, нарисованный на бумаге, протянул Фадейке, тот внимательно посмотрел, поначалу положил на стол, потом вновь поднес к глазам, прищурив их, словно силился вспомнить.