Александр Воронецкий - Золотая лихорадка в русском варианте

Рогожин сообщил новость подельникам. Бочко сразу заметил, что тот гад, то-есть сторож на шахте, сдаст Ковригина и Джафарова, которых он видел. Потом принял какое-то решение, посоветовал Рогожину не суетиться и отправил того домой, пообещав все уладить. Вечером он с Джафаровым дело «уладил», после чего сторожа с шахты увезли в морг, о чем Рогожин долго не знал. На следующее утро Джафаров незаметно из поселка исчез, а Рогожин начал ждать приезда работников милиции.

Во вторник Джафаров вновь появился в поселке, и в этот же день из него исчез. Рогожин и в этот раз поинтересовался у Бочко о цели приезда, и снова в грубой форме получил ответ, что это «их дело», Рогожина не касающееся. И посоветовал ему подумать что отвечать ментам, если они вдруг к ним «завалятся».

А они на следующий день и «завалились» – это я, Михаил Иванович, сержант и Юра первый раз приехали в поселок. Рогожин перепугался конечно жутко. И прежде всего тем, что мы заинтересовались «железнодорожником». Он сразу понял, что это Джафаров, и что тот где-то засветился. После разговора со мной на площадке, он побежал к Бочко, рассказал тому о нашем интересе к технике и к «железнодорожнику» – Джафарову. Бочко его успокоил: что технику использовали при вывозе руды с шахты – никто не знает, кроме их двоих и Ковригина, руды тоже на площадке нет – спрятана надежно, а Джафаров, «эта падла», больше ничего никому не скажет.

Так Рогожин и жил в постоянном страхе и ожидании ареста. Замечал, что внимание милиции к нему и Бочко не пропадает, дошел до него и наш интерес к появлению в поселке Ковригина. Последняя новость встревожила и Бочко. Он решил, что того видел на шахте кто-то из сторожей, либо в партии поняли, что без его помощи никакую руду с шахты не увезешь.

Рогожин падал духом, а Бочко все больше злобился. И вот вчера их арестовали. Как сказал Рогожин, ему даже полегчало.

Про убийство Ковригина он пока не знал. Слухи об утопленнике до поселка дошли, но с Ковригиным Рогожин их никак не связывал. И когда я рассказал правду, убежденно ответил, что это сделал Бочко, больше некому. А подумав вспомнил, что в воскресенье тот после обеда куда-то на мотоцикле уезжал, хотя должен был охранять площадку с техникой.

Здесь настало время обеда и беседу с Рогожиным я прервал. Вернее, на сегодня закончил. Пошел в кабинет начальника за последними новостями из Придорожного. Там все по плану: яму почти вскрыли, скоро начнут чистить. Я в свою очередь рассказал Симонову о возникшей у меня идеи: Джафарова и Ковригина убил Бочко, это понятно. Но с доказательствами не очень. И пока не поздно нужно срочно составить акт о нанесении телесных повреждений сотруднику милиции – сержанту. Я имел ввиду рану на голове последнего – форму, детали повреждения кожного покрова, предполагаемый предмет, которым была нанесена. Объяснил для чего это нужно: как я помнил, и Джафаров, и Ковригин тоже получили по голове. Описание повреждений в соответствующих протоколах есть, и нужно их сравнить с характером повреждений головы сержанта. Возможно, во всех случаях удары нанесены одним предметом. Симонов тут же назвал меня «молодцом», пожал руку и пообещал все нужное сделать. После этого и я пошел обедать.

Через час в очередной раз захожу к начальнику милиции за последними новостями. Симонов разговаривает по телефону, по репликам понимаю, что с Михаилом. Тихонько сажусь, жду. Наконец начальник трубку ложит, смотрит на меня:

«Прав ты оказался. Нашли труп мужчины в яме. Наверное бомж, который на хозяина работал».

Я не мог сдержаться:

«Подонок, ни за что человека жизни лишил».

Симонов мне поддакнул:

«Да, маньяк настоящий», – потом вспомнил и другую новость, – «И железки нашли, вырезанные автогеном, с номерами. Михаил Иванович считает, что от угнанных машин».

Вот и факт угона еще один, да такой, что можно было и чабанов на опознание Бочко не вызывать. Если, конечно, на железках номера машин, которые они видели.

Симонов опять взялся за телефон – звонил в больницу, сообщал о появлении трупа, просил захватить его на место находки. Меня со вздохом предупредил:

«Придется съездить, Михаилу Ивановичу помочь. Если из Солнечного чабанов привезут, организуй опознание и назад отправь не задерживая», – я кивнул головой и из кабинета вышел.

Сейчас следовало хорошенько подумать. Рогожин рассказал все или почти все, что ему было известно. А вот как построить разговор с Бочко – я не знал. Этот в откровения не пустится. А выход на город может дать только он – от него золото из руды Пионерного Джафаров увез, как сказал Рогожин, «корешу Ивану». Как я полагал, это Иван Николаевич Панов, владелец автосервиза и очень близкий к Джафарову его работодатель. Вот и думал, как добиться признания, что Панов И.Н. и есть его «кореш».