Павел Астахов - Мини-модель [litres]

– Школа закрыта! «Олимп»!

– «Олимп» закрыт, все ушли на фронт, – машинально пробормотала Натка, ведя ноготком по строчкам меню, и тут до нее дошло: – В смысле, школа закрыта? Как это?

– Мам, ну как? – Ребенок начал сердиться. – Дверь заперта! Я толкал, стучал – ни фига!

– Безрезультатно, – автоматически подсказала она сыну культурное слово и с хлопком закрыла книжку меню. – Стой там, я сейчас буду.

Дожидаясь ее прихода, Сенька сидел на широком подоконнике. Увидев запыхавшуюся Натку, он спрыгнул, подошел к двери в школу юных звезд и демонстративно попинал ее ногой. Прежде всегда незапертая, на это никак не отреагировала.

Она вообще заметно изменилась, эта дверь. Натка помнила ее приметной, ярко выделяющейся из общего ряда скучных одинаковых офисных. Теперь было иначе: изчезла арка из гирлянды воздушных шаров, пропал веселый рукодельный плакат с «Добро пожаловать» и смешливыми рожицами. Сама дверь действительно была заперта – «пожаловать» не представлялось возможным.

– Так. – Натка немного подумала. – Этажи мы не перепутали?

Сенька помотал головой.

– И дверь та самая?

Он покивал.

– А тебя не предупреждали, что занятие переносится? Мало ли, вдруг преподаватель заболел… Кстати, а ведь других детей тут почему-то нет, только мы с тобой пришли!

Сенька снова помотал головой:

– Других детей нет, потому что у меня персональное занятие сегодня.

– И прежде эта дверь всегда была открыта, а там за стойкой находился администратор, – сама припомнила Натка.

Она огляделась, еще немного подумала, почесала в затылке под шапкой, стянула ее и, комкая в руках, подошла к соседней двери – с невнятной табличкой «ООО “Мангуст„».

– Тук, тук, можно войти?

Войти было нельзя. Дверь невнятного «Мангуста» тоже не открывалась.

– Подержи. – Натка сунула сыну свою шапку и сумку, освобождая себе руки, и пошла по коридору, барабаня в каждую дверь.

И ни фига. То есть безрезультатно!

А впрочем, нет, кое-чье внимание она в итоге все-таки привлекла.

– Вы чегой-то тут хулиганите?

На стук и топот с лестницы явилась хмурая бабка в синем халате – уборщица. В одной руке у нее была несвежая тряпка, в другой – полный чего-то ядрено-зеленого пластмассовый флакон с пульверизатором. Его бабка держала высоко поднятым, вполне готовая к борьбе с микробами и хулиганами.

– Извините за беспокойство, мы не хотели вам мешать, – заискивающе улыбнулась Натка.

– Добрый вечер! – шаркнул ножкой и захлопал невинными глазками хитрый Сенька.

– А на часы чего не смотрите? Рабочий день уже закончился, – проворчала бабка, но флакон с боевым отравляющим веществом опустила.

Сенька в роли маленького ангела мог обезоружить кого угодно.

– Да мы не по работе, а на учебу, – объяснила Натка и пригладила золотые кудри своего маленького ангела. – Сын учится тут в школе юных звезд «Олимп».

– А-а-а-а, – бабка сунула флакон в глубокий карман халата, взамен извлекла бренчащую связку ключей, подошла к ставшей неприметной двери звездной школы и открыла ее. – Ну, заходьте…

– Ура! – Сенька первым влетел в приемную, с разбегу ударился грудью во внутреннюю дверь, отскочил от нее мячиком и сразу перестал радоваться. – А тут тоже заперто!

– И никого нет. – Натка огляделась.

В приемной было пусто, в аппендиксе – она заглянула и туда – тоже. Ни людей, ни даже мебели! И портрет Станиславского со стены пропал – вообще поговорить не с кем.

– Так съехали они, – невозмутимо объяснила бабка-уборщица, жарко подышав на зеркальную стену и протерев ее тряпкой.

– Как съехали? Куда съехали?!

– Куда – не знаю, а как – обыкновенно, фургон подогнали, мебель вынесли…

– Я ничего не понимаю! – объявила Натка и поискала глазами, куда бы присесть, но ничего подходящего не высмотрела.

– А чего тут понимать-то, у них аренда закончилась. – Бабка отошла на два шага, окинула придирчивым взглядом протертое зеркало и кивнула сама себе.

Потом она сунула тряпку в карман и своим ключом открыла дверь в помещение, которое раньше было служебным.

Оттуда Василиса, администратор с разноцветными волосами, являлась народу с чашкой мерзкой бурды, именуемой растворимым кофе.

– А фамилие ваше как? – покричала им бабка из этой каптерки.

– А Кузнецовы мы! – поспешно ответила Натка, невольно подстраиваясь под ее стиль.

– А имя?

Бабка вышла из каптерки. Тряпку свою она оставила там и теперь держала в руках неаккуратную пачку бумаг.