Патриция Мойес: Убийство от-кутюр. Кто подарил ей смерть?

«Шляпы как суповые тарелки. Оч. важно. Цвета типа боя быков. Красиво, вроде как выходной у горничной. Ладно, контур в виде пельменя сойдет, но в общем-то это старая шляпа… старое доброе платье без пояса от Баленсиага, обрезанное по подолу садовыми ножницами…»

Все это производило очень яркое впечатление, и Хелен искренне сожалела о том, что не может напечатать все так, как есть. Но разумеется, это невозможно. Она принялась переводить с языка Терезы на язык «Стиля». «Круглые шляпы, плоские, как летающие тарелки… Цвета плаща тореро и черной испанской вуали, оттененные цветом яркого золота… ослепляющее сияние для смелых женщин… новое прочтение классики… облегающее платье-чехол в новом стиле уличной девчонки».

Она еще раз высморкалась и пожалела, что не захватила с собой аспирин. Была почти полночь.

В соседнем кабинете Тереза и Патрик стояли на коленях на темно-лиловом ковре, склонившись над разбросанными в беспорядке фотографиями и пробными верстками.

— Увеличить это! — гремел Патрик. — Увеличить и убить эту шляпу.

— Нет, — возразила Тереза. — Нет. Честно говоря, я не позволю убить шляпу.

— Девочка моя, что ты имеешь в виду?

— Это важно. — Тереза развела руками. — Без шляпы не о чем будет и говорить. В этом сезоне шляпы — самое важное.

— Ладно, — сердито ответил Патрик. — Ладно. Не будем обрезать шляпу. Пусть будет шляпа. Огромная уродливая шляпа на обе страницы. Придадим развороту немного характера. Обрежем снимок здесь.

Дверь в отдел Патрика тихо открылась, и вошел Майкл Хили. Он был невероятно высоким и худым и имел репутацию денди. Сейчас он снял пиджак, его светлые волосы были в беспорядке, а худое лицо выглядело изможденным.

Холодно и зло он сказал:

— Знаю, я всего лишь какой-то вшивый фотограф, но не хотите ли мне объяснить, какого черта вы двое делаете с этим снимком?

— Дорогой, мы хотим всего лишь слегка обрезать его, чтобы подчеркнуть шляпу.

— Смысл этой фотографии, — едко произнес Майкл, — в том, что линия платья проходит снизу вверх сквозь шляпу. Если вы хотите нарезать ее на кусочки, пожалуйста, но уберите с нее мое имя.

— Тише, Майкл. — Марджери Френч откинулась в своем крутящемся кресле за большим столом. Черная соломенная шляпа начала сдавливать ей виски, но снять ее было все равно что раздеться на людях. — Давай прямо. Тереза считает, что в этом сезоне шляпы особенно важны.

— Ну да.

— Патрик хочет отвести разворот под костюм от Диора.

— Этот чертов снимок…

— Патрик считает, что его ни в коем случае нельзя обрезать, и я с ним согласна.

— Спасибо, Марджери.

— Ладно. Тогда почему бы не отвести Диору разворот, оставить этот снимок как есть, а напротив разместить шляпу на всю страницу и пожертвовать шифоном Монье.

Повисло напряженное молчание.

— Что ты думаешь о шифоне Монье, Тереза?

Тереза заколебалась.

— Ничего особенного. Бальмен важнее. Я думаю, что можно и избавиться от него.

— Марджери, дорогая, ты гений! — Патрик встал и рявкнул. — Доналд!

Как кролик из шляпы, голова молодого человека появилась в дверном проеме.

— Забери все эти макеты и сожги их, ты, несчастный шотландец! — ревел Патрик, настроение которого заметно улучшилось. — А потом увеличь снимок «Диор», смонтируем кое-что…

Он скрылся в своем отделе. Марджери Френч улыбнулась, как юная девушка, можно было забыть, что ей почти шестьдесят и она женщина редкого ума и большого влияния в своей области.

— У нас есть десять минут, — заметила она. — Я, пожалуй, схожу в комнату отдыха и немного освежусь. Мисс Филд, позовите меня, если я кому-то понадоблюсь до того, как мистер Уолш вернется. — Она поднялась — прямая как струна, ни один стальной волосок не выбивается из прически. — Надеюсь, ты уже отправил Эрнеста домой, Майкл. Вся работа в фотолаборатории, должно быть, уже закончена.

— Он ушел минут десять назад, Марджери.

— Хорошо. Последнее время он выглядит усталым. — Марджери снова улыбнулась, но на этот раз улыбка вышла несколько напряженной. Она покачнулась и была вынуждена опереться на стол. — Что ж, увидимся через десять минут.

Когда дверь за ее спиной закрылась, Майкл Хили произнес:

— Господи, я надеюсь, что с ней все в порядке. Я никогда бы не подумал, что…

Тереза зевнула и потянулась.

— Она тоже человек, дорогой, хотя многие считают, что это не так. Она устает, как все люди, но никогда этого не признает. В последнее время ей во многом приходится полагаться на Хелен. К сожалению.