Наталия Антонова - Шторм в тихой гавани [litres]

– И почему же он был недостоен вашей племянницы?

– Во-первых, с тех пор как его выперли из армии, он нигде постоянно не работал. Перебивался случайными заработками. Но жил на широкую ногу. Я заподозрила его в том, что он связан с ворами или чего ещё похуже. А во-вторых, добрые люди сказали мне, что он обхаживает вдову торговца рыбой.

– Какой рыбой? – удивились все трое её слушателей.

– Обыкновенной. Мороженой. У неё было два магазина на разных рынках.

– И что же, женился он на ней?

– Чего не знаю, того не знаю, – развела руками Караваева, – я больше не интересовалась его судьбой.

Из чистого любопытства Мирослава спросила:

– А где же ваша племянница познакомилась с таким сокровищем?

– Известно где, – сердито фыркнула Караваева, – на танцульках!

– На танцульках?

– Они в ту пору дискотекой назывались.

– Да, было такое явление.

«Что ж, где теперь Пинчуков и чем он занимается, будет нетрудно выяснить», – подумала Мирослава и спросила:

– А у Ксении, кроме вас, ещё есть родственники, может быть, дальние?

– Ни дальних, ни близких нет, – отрезала Караваева, – только я и Лида.

«Родственники могут быть со стороны биологического отца Ксении, но Караваева о них, естественно, не знает», – решила Мирослава. Она вспомнила слова Ксении, что капля крови с её юбки может принадлежать помощнику нотариуса, подарившему ей розы. Как там бишь его? А! Андриан Окаров. Не Пинчуков…

Но поговорить с помощником нотариуса всё равно стоит, так как именно он в ночь убийства Рудневой по просьбе своего шефа выходил из дома за оставленными в машине документами. Но из протоколов, которые майор всё-таки показал Мирославе, было видно, что сам Окаров не обмолвился даже словом о том, что покидал дом.

Однако она решила отложить разговор с Окаровым на потом и побеседовать ещё раз с горничной Ганиной.

Мирослава подумала, что ей пока больше не следует светиться в доме Рудневых, и, позвонив Тамаре, попросила девушку прийти к дубу, к которому так любил прижиматься её отец Глеб Лазаревич. Тамара оценила шутку и, хмыкнув, пообещала явиться к восьми вечера.

Было ещё довольно светло, и Мирослава, подойдя к дереву без двух минут восемь, сразу заметила девушку. Тамара в своём пёстром платье на фоне тёмной коры была похожа на диковинную бабочку.

– Привет, – обронила детектив.

– Привет, – ответила девушка, – прижимайтесь тоже, если любопытные увидят нас, то решат, что доченька пошла по стопам отца, ещё и фанатку с собой к дубу прилепила.

– А что, о пристрастии вашего отца к дубам известно многим?

– Да практически всем аборигенам, – улыбнулась горничная.

– Что ж, отлично, – Мирослава прижалась к дубу и спросила: – Тамара, вы не помните, в тот вечер никто не проливал на себя сок, кофе, вино?

Девушка посмотрела на детектива с изумлением и спросила:

– А вы откуда знаете?

– Я не знаю, – тихо ответила Мирослава, – просто предполагаю.

Девушка вздохнула и призналась:

– Я пролила вино на Окарова, но, честное слово, я нечаянно, – тут же заверила она.

– И как же это случилось? – спросила Мирослава. – Вы несли поднос с бокалами?

– Угу.

– И он налетел на вас?

– Нет! В том-то и дело, что это я на него налетела! Я чуть не умерла от ужаса! – видимо припомнив пережитые ощущения, Тамара прижала руки к груди.

– И что было дальше? – спросила детектив.

– Я сдуру предложила ему папину одежду. Но он отказался!

– И что?

– Покинул гостиную и вернулся минут через двадцать в других брюках и рубашке.

– Что же стало с одеждой, залитой вином?

– Я хотела отдать её в химчистку, а потом вернуть ему. Но он отказался и попросил меня не беспокоиться и вообще забыть об этом инциденте.

– Но вы не забыли, – констатировала Мирослава.

– Да разве забудешь такое! – воскликнула девушка. – Ведь вещи у Окарова дорогие. Хорошо, что с ботинок вино можно стереть. Они у него вообще итальянские! И стоят уйму денег!

– А вы откуда знаете?

– Я хорошо разбираюсь в брендовых вещах, – гордо заявила девушка, она улыбнулась, – образовываюсь, я же не собираюсь весь век в этом болоте просидеть.

«Лихо, – подумала про себя Мирослава, поняв, что болотом Тамара назвала обитель богачей «Тихую гавань». – А может, и впрямь болото, – мысленно согласилась она, – если здесь затхлым пахнет».

Поблагодарив девушку, Мирослава отлепилась от ствола дуба и пошла по направлению к оставленной недалеко «Волге». Она позвонила Миндаугасу и сказала: