Ольга Гаврилина - Ариведерчи, Верона! [litres]

Лолу тут же захватило скорбное настроение всей толпы, и, несмотря на постоянный отвлекающий шепот Даны, ком постоянно подкатывал к горлу, не давая вздохнуть свободно.

Церковь была полна, и, чтобы не создавать давки, люди остались на площади, ожидая окончания обряда и слушая слова падре, речь которого транслировалась на улицу.

День был теплый, но душный и пасмурный. Тяжелые давящие облака клочьями тянулись по небу, изредка разрешая лучам прорваться сквозь их пелену и блеснуть на высоком кресте церковного купола.

– Смотри, смотри, это же замполиции вон там! – прошептала Дана, тихонько толкнув Лолу и указав глазами на мосластого типа с рыбьим взглядом, в котором та сразу узнала Себастьяно.

Он был в гражданской одежде и стоял на лестнице справа от входа в храм, рядом было несколько полицейских в форме.

– Очень удобное место для обозрения, вся площадь как на ладони, – тихо проговорила Лола.

– Верно! Только чего им обозревать-то, если Армандо, со следами пороха, как главный обвиняемый проходит! – констатировала Дана.

– Кстати, не видела его здесь?

– Пока нет. Вряд ли ему адвокат разрешил прийти.

– Видимо, все не так просто, если полицейские сюда приехали, – не унималась Дана.

– Любое преступление разгадать сложно, – философски заметила Лола, – нас ждет еще много неожиданностей.

– Серьезно? Но ведь тренер…

– А что тренер? – перебила ее Лола. – Адвокат у него действительно взбалмошный и наглый, но на идиота совсем не похож. Уверена, что с этой экспертизой ему необходимо потянуть время. Но только зачем?

– Скрыть что-то еще! – ляпнула помощница.

– Слушай, а ведь это похоже на правду!

Обе притихли, задумавшись.

Голос падре разносился по всей площади, отражаясь эхом от толстых стен домов, выложенных из природного камня.

Все слушали молча слова, посвященные последнему пути человека.

Так много молодых лиц Лола никогда не видела на похоронах, боль опять сильно царапнула сердце, стукнула в ребра.

Панихида подходила к концу, люди заволновались, двинулись ко входу в церковь.

Первым вынесли белый гроб Терезы и загрузили в подъехавший похоронный «Мерседес», который отъехал, освободив место для следующей машины.

Всхлипы на площади становились все громче. За ним следовал гроб Трифоне из светлого дуба, который несли карабинеры в темно-бордовых беретах. Они застыли со скорбной ношей на плечах. Первым справа стоял Джесу.

«Видимо, он действительно был натоящим другом», – подумала Лола, разглядывая печальные сникшие черты юного лица и горестную слезинку в уголке глаза, которую он смахнул свободной рукой.

В отдалении раздались три прощальных залпа. Испуганные птицы сорвались с ближайших крыш, с гортанными, щемящими душу криками взвились в мрачное небо, завешенное ватными облаками.

Многие заплакали в голос, кому-то из родственников Трифоне стало плохо.

Оба катафалка скрылись в конце узкой улицы.

Толпа стала медленно расходиться.

Лола последний раз обвела взглядом площадь, прислушиваясь к коротким фразам, брошенным на прощание.

«Ведь недаром же полиция пожаловала, чего-то они здесь выискивают», – но ничего, за что можно было зацепить свое журналистское внимание, так и не заметила.

При парковке они закрыли выезд белому «Лексусу», зная, что после церковного обряда все будут уезжать одновременно, и не волновались, что кому-то помешают.

Но, придя на место, они еле нашли свой «Ниссан» – три длинных ряда машин в притирку стояли одна за другой.

Как обычно в таких случаях, итальянцы никак не могли организованно разъехаться, начиная нервничать и переругиваться, забывая про печальное мероприятие, на котором они только что присутствовали.

Лола и Дана, сидя в автомобиле, ждали, когда суета успокоится и наступит их очередь к выезду.

Мужчина в «Лексусе» нервно нажимал на газ – мотор рычал вхолостую, а Лола и Дана смотрели на него с укоризной.

– Неужели непонятно, что, тарахти не тарахти, мы с места не сдвинемся, пока передние машины не выберутся на дорогу, неужели для этого нужны особые ум и проницательность! – не выдержала Лола и в упор уставилась на мужчину.

Внешность его сильно напоминала какого-то отрицательного героя из детской сказки.

«Дуремар!» – вспомнила Лола и непроизвольно хихикнула.

Вытянутая яйцевидная форма головы с редко торчащими волосами, длинный расплющенный книзу нос, глаза-щелочки и перекошенные плечи.

Пока Лола разглядывала человека за рулем, между автомобилями протиснулась худощавая женщина.