Мария Жукова-Гладкова - Издержки семейной жизни

— Но кто звонил, вы так и не выяснили?

— Она не представилась, а наша и не спросила. И сообщение в Интернете было без подписи. Какая подпись? Там вообще могут быть подписи? Или без адреса? Не разбираюсь я в этом, Наталья Николаевна! Как мне сказали, просто объявление появилось. Такого-то числа дочь Валентина Петрова замуж выходит, празднуют в таком-то ресторане в такое-то время. Петров будет лично — отпускают его на свадьбу дочери. Вот мы и пошли незваными гостями.

Я подумала, что путь любого сообщения в Интернете можно проследить. Сама я это сделать не могу, нужен специалист соответствующего профиля. Я не исключала, что это может сделать мой сын, или он знает кого-то, кто может. С другой стороны, зачем? И ведь это сообщение могли отправить из интернет-кафе.

— Что-то конкретное сделать отправитель и звонившая предлагали?

Алевтина Борисовна покачала головой.

— Вы лично знали, как Петров выглядит?

— Я его на суде видела. Близко из наших никто с ним знаком не был. Фотографии его в газетах мелькали — и когда он «Анастасию» организовал и интервью раздавал, и когда его за пирамиду посадили, и когда второй раз, за финансовые махинации. Но второй раз к нам уже отношения не имел. Из наших больше никто никуда не вкладывается. А если Петров чиновника кинул, то так тому и надо. Тут с нашей стороны никаких претензий.

— Вы поняли, что отец невесты — не Петров?

— Да мы такое и подумать не могли! Лично и близко его никто не знал. Вроде похож. И за столько лет человек мог измениться! И сообщили нам, что его из тюрьмы отпускают. Время, место… Вначале сомнений не возникло. Жену Петрова многие наши, включая меня, узнали. Она в свое время просила нас оставить их с дочерью в покое. Вот ее я и раньше близко видела. И кричала она, и плакала. Дочка, конечно, выросла. Но раз жена Петрова на свадьбе — значит, туда попали. И еще он же с разбитой рожей был. Рожа-то у него типичная, зэковская.

Я не думала, что у Елизарова была типичная зэковская рожа, но промолчала.

— Потом наши представление начали.

Я прикрыла глаза. Это представление я не забуду никогда. «Сыграли» свадьбу, называется. Наверное, мой ребенок, если вдруг когда-то еще захочет жениться, пойдет и просто распишется в ЗАГСе или тихо отметит мероприятие дома. Независимо от того, будут у его новой избранницы родственники или нет. Даже если встретит сироту из детдома.

— А потом Петров выскочил за дверь, — продолжила свой рассказ Алевтина Борисовна. — За молодыми, свидетелями и родителями там выход был, помните? И невеста выскочила. Пока наши развлекались, я решила за ними проследить — чтобы не сбежал наш соколик. Невеста-то, понятно, не сбежит, куда в таком платье бежать. А этот…

— Если бы Петров сбежал, его бы объявили в розыск. Ему было невыгодно сбегать. Если из мест не столь отдаленных отпустили в отпуск, то обязательно нужно вернуться, чтобы не создавать лишних проблем. Себе в первую очередь. Да и другим людям, которые разрешение давали, товарищам по несчастью, которые в таком случае в обозримом будущем никаких разрешений не получат.

— Но я-то таких тонкостей не знала! Я побежала за невестой. И проследить за обоими, и — если получится — туфли украсть и соли в них насыпать. В это время в зале дым коромыслом стоял. Да вы сами видели.

Я кивнула.

— А в коридоре я только уголок платья белого видела, как невеста в дверь какую-то юркнула и закрыла ее за собой. Я в соседнюю побежала. Соль у меня по пути рассыпалась. Я рукой махнула. Не собирать же с пола? Я в кладовке какой-то оказалась. Точно не помню, не смотрела я, некогда было. Я ухом к стене. Мужик заорал что-то типа: мы так не договаривались, но затих на полуслове.

— Вы слышали, как тело падало?

— Нет. Врать не буду. Да мне даже в голову такое не пришло! Я услышала, как дверь рядом стукнула, и замолчали они. То есть девка-то ничего и не говорила. Или, может, говорила, но я не слышала. Я минутку постояла, потом чуть свою дверь приоткрыла. Никого. Только соль моя по полу рассыпана. Я вышла и заглянула в соседнюю дверь. Ну а там… Вы, в общем, знаете.

— Вы сразу поняли, что он мертв?

Алевтина Борисовна кивнула.

— Вы сразу вернулись в зал?

— Нет, я услышала девичий плач и как две женщины девушку утешают. Я пошла на голоса и оказалась в кухне. Там невеста сидела и рыдала, и две работницы кухни — я так поняла — ее утешали. Я осталась. Чтобы послушать. Тоже утешала. Она говорила, что свадьба, которую она так ждала, испорчена. Что-то там у ЗАГСа было… Кто-то умер… В самом деле?