Наталья Берзина - Смерть не берет выходных

Утром, написав еще пяток страниц, Павел, повинуясь непонятному движению души, отправился навестить Наташу. Как и вчера, она лежала, уставившись в потолок, не реагируя на окружающих. К еде, как установил Павел, не прикоснулась. Он попытался поговорить с нею, но Наташа отворачивалась к стене и не отвечала на расспросы. Пригласив врача, Павел предпринял решительные действия, вдвоем они чуть ли не силой накормили Наташу, а затем, уже в ординаторской, Павел вложил в карман врача солидную пачку денег, взял с него слово, что за этой больной будут следить особо.

Выруливая с больничного двора, Павел подумал было свернуть на автомойку, но махнул рукой, решил, что по такой погоде и так сойдет, отправился домой. Подъезжая, заметил, что дождь как-то разом закончился, проглянуло солнце, руки сами собой вывернули руль, и через двадцать минут деревья старого парка окружили его со всех сторон. Павел шагнул на пропитанную водой землю. Ноги сразу увязли, но он не обращал внимания на подобные пустяки. Широким решительным шагом вышел к реке. Вздувшаяся, бурная, она, как и тысячу лет назад, несла свои воды к далекому студеному морю. Когда-то по ней шел великий путь из варяг в греки. Здесь перемешивались народы и племена, словно в великанском котле сплавлялись в новое, неведомое. Столетия спустя именно на этих землях возникло одно из величайших государств средневековой Европы. В этом городе начинали свой славный путь все великие князья. Неспроста именно этот город называли ключом от Речи Посполитой.

Как и тысячу лет назад, катилась полноводная река к студеному морю. Как тысячу лет назад, стоял на высоком берегу могучий человек и думал о своем: о жизни, о любви, о красоте.

Уже вторые сутки после операции Наташа не могла уснуть. Стоило только ей закрыть глаза, как начинался ее собственный кошмар. Уже не чужие жестокие руки срывали с нее лифчик и трусики, а Илья. Вокруг было много людей. Они смотрели на нее, голую. Хватали своими отвратительными липкими руками, били. И ее муж, Илья, был с ними заодно. Он вместе со всеми глумился над ней. А еще он смотрел, как ее насилуют. Смотрел внимательно, заинтересованно. Отпускал какие-то замечания, подсказывал, как ее еще можно унизить.

Холодным потом покрывалось тело. Наташу трясло. Как могло такое случиться, что он предал ее, едва ли не собственными руками отдал на поругание? Ведь она его так сильно любила! Она старалась быть для него всем: и женой, и матерью, и сестрой. А он отрекся от нее. Бросил, как ненужную вещь. Нет, так не поступают даже с ненужной вещью. Он растоптал ее. Невозможно, невыносимо жить. От кошмаров, от голода, от непрерывного озноба нестерпимо болело все тело. Наташа не могла смотреть на еду. Когда она ела последний раз — уже и не вспомнить. Вчера, да, наверное, это было вчера. Или сегодня? Все перепуталось в голове. К ней приходил сосед. Павел. Как же его отчество? Оно ведь у него очень простое. Нет, не вспомнить. Кормил ее почти насильно. Неужели и он не понимает, что нельзя насиловать человека! Он ведь писатель. Как можно писать книги и ничего не понимать! Не чувствовать главного — насилие в любой форме убивает!

Врачи говорят, что ей повезло, спасли жизнь. А зачем? Для чего ей теперь жизнь, если она не хочет жить? Почему ей не дают умереть? Она предана, она уже почти мертва. Раньше, когда у нее был муж, жить хотелось ужасно. Наташа мечтала, что они будут счастливы. У них будут дети, мальчик и девочка. Они, их дети, будут расти, пойдут в школу. По вечерам они все вместе будут возиться посреди большой уютной комнаты, прямо на толстом пушистом ковре. В выходные всей семьей станут ходить на прогулки. Все, взявшись за руки, она, ее муж и дети. А еще было бы здорово, если бы у них была собака. Большая, пушистая, с длинной шерстью, в которую приятно зарыть озябшие руки. Собака гуляла бы с детьми, защищала их. Она была бы умная и очень, очень добрая. Дети забирались бы на нее верхом, а зимой собака катала бы их на санках. Как замечательно все могло бы быть. Да только не будет этого никогда. Потому что ее самой не будет. По сути, ее, Наташи, уже нет. Она уже умерла, много раз умерла. Ее убил ее собственный муж. Человек, которого она любила.

Острая боль вновь скрутила Наташу. Пусть скорее придет смерть. Как освобождение, как конец этой нескончаемой пытки. Почему? Почему ей не дали умереть? Как они все не могут понять, что Наташа больше не может жить!

Что от нее всем нужно? Зачем приехал этот Павел? Чего он хочет от Наташи? Неужели не понятно, что ее уже никто и никогда не назовет Наташенькой, Наткой, как звала мама! Бедная, несчастная мама. Ей трудно будет пережить смерть любимой дочери, но ничего нельзя поделать. Она не может оставаться среди живых. Люди, другие люди, живут, смеются, любят друг друга. Но только ей это уже не суждено. Тех, других, не предают, от них не отказываются люди, которых они любят. Пусть живут живые, а она уже умерла.